Попробуй догони
Шрифт:
Она стояла перед раковиной и зеркалом и дрожащими руками красила губы яркой помадой. Затем Кэт обвела глаза синей полоской, убрала за уши волосы, и тут ее осенило. Она вытащила из рюкзака мягкую черную шляпу с опущенными полями и огромным розовым цветком из шелка, которую она купила в Сохо, и спрятала под нее волосы.
Неплохо, подумала она, глядя на свое отражение. Совсем не так уж и плохо. В довершение всего она надела большие темные очки и изучила себя в зеркале с разных позиций.
— Все в порядке, — пробормотала Кэт себе под
Прилетел другой самолет, в туалет входили все новые и новые пассажирки. Теперь можно смешаться с толпой и ее никто не узнает. Пора двигаться дальше.
Она чуть помедлила у зеркала, пока две женщины мыли руки и подкрашивали губы, намереваясь выйти вместе с ними, но едва она направилась к двери, как в туалет, размахивая большой пластиковой сумкой из «Блумингдейла», вошла девушка, по виду похожая на студентку колледжа.
Кэт осенила неожиданная мысль, она остановила девушку, когда та направилась к кабинке.
— Я предлагаю вам пять долларов за эту сумку.
Девушка, чье утомленное лицо и красные глаза говорили о том, что она провела бессонную ночь в самолете, с недоумением уставилась на нее. Она пожала плечами, поправив висящий на спине рюкзак цвета хаки.
— Только за сумку? А медвежонок не нужен?
— Абсолютно не нужен. — Кэт достала пять долларов из кошелька.
Мимо них прошла беременная женщина и заняла одну из кабинок. Девушка посмотрела на пятидолларовую банкноту, потом на Кэт и опять на банкноту.
— Пусть будет десять, и тогда все в порядке, — выпалила она, выхватывая у Кэт пять долларов, пока та не передумала.
«Сначала Джеймс Бонд, потом эта Золотая Ручка», — простонала про себя Кэт, копаясь в кошельке. Она сунула пять однодолларовых бумажек в протянутую ладонь девицы, выхватила у нее сумку и вернула ей медвежонка.
— Только не трать их все сразу, — бросила она в спину девицы, уже направившейся в пустую кабинку.
Кэт запихнула свой рюкзачок в сумку, достала из мусорной корзины выброшенную кем-то газету и закрыла ею верх сумки, чтобы рюкзак не торчал из нее. И едва не ахнула во весь голос, увидев в газете лицо Мэг.
«Не беспокойся, Мэг. Я не собираюсь сдаваться. Раз уж я сумела перехитрить самого Кинжала, я снова приступлю к поискам и начну с департамента торговли. Крепись, сестрица».
Кэт набрала в грудь воздуха и вышла из женского туалета вслед за двумя индианками в сари. Не оглядываясь по сторонам, она направилась через зал в сторону багажного отделения. Не спеша прошла она мимо пустых отделений камеры хранения, затем резко повернула к выходу, поблизости от которого скучали таксисты.
— Пожалуйста, в гостиницу.
— В которую?
— В ту, что ближе к Капитолию. — И после этого она, сжавшись, уселась на заднем сиденье такси, напуганная тем, что и впрямь ухитрилась сбежать. Пот выступил у нее на лбу. Она посмотрела в заднее окно. Похоже, слежки за ней нет, во всяком случае,
«Выше нос, — сказала она себе, когда машина с ревом отъехала от тротуара. — Тебе пока все удается».
И все же расслабиться она не могла. Нервное напряжение было настолько сильное, что ей с трудом удавалось дышать полной грудью. Она вспомнила как Кинжал материализовался в ее комнате в середине ночи, и теперь она не удивилась бы, если бы он появился на переднем сиденье. Она не могла унять дрожь, которая сотрясала ее тело, но и не могла не попытаться помочь Мэг, даже если для этого пришлось бы бросить вызов этому проклятому правительству.
Самолет рейса 747 уже достиг в поднебесье высоты в тридцать тысяч футов, когда человек протянул руку к телефону.
— Это я. Все статус-кво?
— Прорабатываю несколько новых версий. Нет ничего срочного. Все подождет, пока ты не приземлишься. Свяжусь с тобой факсом.
— А наша подружка? Благополучно убралась из города?
Голос в телефонной трубке был весел:
— Точно. Проводил ее прямо до посадочного барьера.
— Ты видел, как она села на самолет?
— Не мог оставаться там так долго. Появились срочные дела. Норм вызвал меня как раз перед объявлением посадки. Но в последний раз, когда я ее видел, она сидела с билетом в руке и выглядела такой же смирной, как мой спаниель.
Кинжал плотно сжал губы. Он не мог себе вообразить Кэт Хансен в роли ручной домашней собачки. Она была настоящей представительницей семейства кошачьих — от зеленых мерцающих глаз до грациозности движений. Эта девушка и с постели спрыгнула будто тигрица, и, если бы у нее была возможность, она выцарапала бы ему глаза либо пальнула из своего «мейса».
— Значит, ты точно не знаешь, села ли она в самолет?
— Ну, я предполагаю, что это так. Ведь она сидела со своим рюкзачком на коленях и держала в руке билет.
— Не говори, если не уверен. — Кинжал нахмурился и сунул трубку на место.
«Я сделал все, разве что не нацепил на нее наручники, — устало подумал он. — Этой авантюристке, видно, недостает смирительной рубашки. — Он взял у стюардессы кофе и глотнул его, крепкий и горячий. — Ну что ж, если Кэт Хансен будет мне мешать, я ей покажу. Пусть лучше запасется девятью жизнями — они ей наверняка понадобятся, все до одной».
Холодный расчет, сопровождавший всю его деятельность с тех самых пор, когда он закончил учебу в Аннаполисе, подсказал ему, что пора перестать заниматься Кэтрианой Хансен и сосредоточиться на ее сестре. Открыв свой потертый черный кейс, он пробежал глазами самую последнюю информацию и вздохнул. Скудновато. Хорошо, если те два агента, что встречают его самолет, припасли что-нибудь новенькое.
Он чуял нутром, что времени осталось мало. Что вот-вот события начнут разворачиваться в бешеном темпе. И если он ошибется и сделает что-то не так, то могут пострадать невиновные.