Попробуй меня поймать, или Портальная аномалия

Зинина Татьяна

– Вам лучше уйти, – заявил всё тот же страж.

– Никуда я не уйду!

– Госпожа…

Но увидев, как я усаживаюсь прямо на пол посреди коридора, несчастный мужик подавился собственной фразой.

– Всё. Акция протеста! – выпалила, иронично оскалившись. – Буду сидеть тут, пока ваш градоначальник или его неуловимый заместитель меня не примут! Не сдвинусь с места! И только попробуйте меня тронуть! Я – гражданка другой страны. Другого мира!

– Госпожа, немедленно поднимитесь! – куда более грубо рявкнул второй страж. – Не позорьте себя.

– Я себя не позорю, –

ответила с невозмутимой уверенностью. – Мне просто нужно забрать моё удостоверение личности, чтобы устроиться на работу. Мелочь ведь, а столько из-за неё сложностей. Даже не из-за неё, а из-за одного безалаберного ленивого чиновника!

– Вы только что оскорбили представителя власти! – возмутился первый страж.

– Я?! Нет. Это он меня уже не первый день оскорбляет!

Конечно, мне стоило промолчать, но я слишком устала от этого бездействия и бессмысленного ожидания. Да и сама мысль о том, чтобы просто сдаться и уйти, сейчас казалась настоящей трусостью. Нет уж, русские не сдаются, хоть иногда это и глупо. Но, видимо, именно сейчас во мне неожиданно проявились гордость и непримиримость родной нации. Возникло ощущение, что я могу покорить весь мир!

Вот только оно куда-то исчезло, стоило стражу вздёрнуть меня на ноги, как какую-то маленькую капризную девочку.

– Немедленно убирайтесь отсюда! – рявкнул тот. – Иначе мы отправим вас в камеру.

– На каком основании?! – воскликнула я.

– За нарушение общественного порядка!

– Ах, так?!

Мужик нависал надо мной, подобно горной глыбе. При всём желании у меня бы просто не получилось от него отбиться. В камеру тоже не хотелось, но и тихо уйти я уже не могла – собственная гордость мне бы этого не простила.

– Ладно, отпустите. Уже ухожу, – сказала, приняв смиренный вид раскаявшейся грешницы.

Стражник смерил меня недоверчивым взглядом, но руки убрал. До конца коридора шёл прямиком за мной, даже дверь открыл, чтобы точно убедиться в моём уходе. Но стоило мне выйти на лестницу, я уставилась вниз, всем своим видом изобразила испуг и закричала.

– Аааа!!! – заорала, показывая пальцем вниз. – Там!!! Убивают!!!

Верзила тут же выскочил на лестницу и ринулся вниз, а я наоборот, юркнула обратно, вопя во весь голос, что внизу убийство! Второй охранник несколько секунд поколебался, но всё-таки рванул за коллегой, ну а я бегом направилась к оставшейся без охраны двери, дёрнула её на себя, влетела в просторную приёмную… и тут же остановилась, уставившись на целый отряд охраны в чёрных мундирах с золотыми нашивками.

– Упс… – сорвалось с губ. – Простите, я, кажется, заблудилась.

И тут позади раздался крик одного из обманутых стражей:

– Мерзавка ворвалась в приёмную!

Вот влипла!

Назад путь был отрезан, вперёд меня тоже никто не собирался пускать. Рассчитывая разве что на чудо, я дёрнулась в сторону к подмеченной небольшой дверке. И только хотела потянуть её на себя, как та сама распахнулась, а я на полном ходу врезалась в мужчину в светло-сером костюме.

– Диверсия! Нападение! – заорал кто-то за моей спиной. Да так громко, что у меня сердце сжалось от страха.

Всё. Добегалась, дура! Справедливости искала!

Фиг тебе!

И вдруг стало так страшно, что просто перехватило дыхание. Перед глазами будто закрутились воронки из тьмы, уносящие куда-то далеко.

Последнее, что помню перед тем, как отключиться – властный крик: «Отступить!» и чьи-то руки, удержавшие меня от падения.

***

Кажется, у меня случилось дежавю. Я снова лежала на палубе, над головой раскинулось голубое небо, а моё ложе едва ощутимо покачивается на волнах. Правда, в этот раз на мне были не мокрые шорты с майкой, а сухое платье. Да и доски не пахли сыростью – скорее, высохшей старой древесиной.

Сев, осмотрелась и просто не смогла сдержать усмешку. Ну да, тот же корабль, знакомая пустая палуба, неподалёку кричит чайка. И всё точно, как в прошлый раз… за одним маленьким исключением. Сейчас рядом лежал парень, совершенно мне незнакомый. Интересно, он-то тут откуда?

– Эй, – позвала я, разглядывая товарища по несчастью. – Очнись! Ты жив вообще?

Тот зашевелился, перевернулся на спину, но так и не проснулся. Но так я хоть получила возможность лучше его рассмотреть.

На вид лет восемнадцать-двадцать. Красивый, с тонкими чертами лица, ровным носом, острым подбородком и широкими скулами. А вот волосы – белые-белые, словно только что выпавший снег. Я как-то хотела в такой цвет перекраситься, да добрые люди отговорили. Моя шевелюра имела тёмно-русый оттенок, и для достижения подобной белизны пришлось бы изрядно помучиться.

Кстати, ресницы и брови у этого незнакомца были тёмными, а кожа чуть смугловатой, словно загорелой. Может, он крашеный? Одет, кстати, прилично – в светло-серый строгий костюм и белоснежную рубашку. Вон, перстни на пальцах тоже явно недешёвые.

– Эй, давай, просыпайся, – я легонько толкнула его в бок. – Зажаришься тут под солнышком. Если хочешь спать, то иди в трюм, там хотя бы тенёк.

Парень резко распахнул глаза и тут же зажмурился от яркого света. Кое-как сел, несколько раз моргнул и только потом уставился на меня.

– Ты! – выпалил с открытым укором.

– Я, – ответила, не понимая, чего он злится.

– Ты кто такая?! Это похищение? Как ты меня перенесла?! Портал?!

Он резво подскочил на ноги, отошёл на пару шагов и вдруг сформировал в ладони какую-то тёмную плотную субстанцию. Это показалось мне настолько удивительным, что даже страх отступил.

– Ух ты! Магия? Правда? – выпалила я с искренним восторгом. – Так ты маг, что ли?

Видя мою реакцию, парень даже немного растерялся.

– Куда ты меня притащила? – спросил чуть спокойнее, но напряжение из голоса не ушло.

– На корабль, – отозвалась, пожав плечами. – Как видишь.

– Как?

– Не знаю, – призналась честно. – Меня сюда уже второй раз заносит непонятным образом.

– Подожди, но ты же меня похитила, – утвердительно проговорил незнакомец.

– Да зачем ты мне сдался? Я тебя вижу первый раз в жизни, – ответила, глядя в его чёрно-синие глаза.

– Но ты ведь напала. Там, в ратуше Карсталла, – в его голосе появилось сомнение.