Попробуй меня
Шрифт:
Я вздрагиваю, когда ее пальцы касаются моей кожи. Я ехидно всматриваюсь в ее глаза, а она молчит, даже не собираясь спрашивать, о чем это я. Просто смотрит на меня. И я вдруг так остро чувствую ее присутствие рядом с собой, чувствую ее каждой клеткой своего тела. Запах, от которого начинают путаться мысли в голове. Внутри все напрягается. И по спине бегут мурашки, а внутри все дрожит, трясётся мелко-мелко, и сердце колотится где-то в горле.
Любовь нельзя убить. Ее не убьешь даже ненавистью. – продолжил я, переведя взгляд на клавиши.
– Можно задушить
Я свободно нажал на запавшую клавишу. Звук не слышится, почти не уловимое движение. Но она заметила.
Она чего-нибудь не замечает? Хоть раз?
Я тихо смеюсь сам над собой – мысленно, разумеется, когда слова начинают трепыхаться у меня в горле, требуя быть названными.
Короче, Дейвидсон. – я хмурюсь, стараясь не волноваться. – Ты цепляешь так, что внутри все сжимается к ебеням, и я не хочу быть с тобой романтиком, потому что я не такой, клянусь, я правда не такой. Но с тобой я рвусь быть каким-то нежным, каким-то, блять, романтиком, спокойным, уравновешенным, не курить травку, не делать то, не делать другое. Я не понимаю, что в тебе такого, что за неделю ты смогла сделать со мной.
Гарри, между нами ничего не…
Замолчи. – обрываю ее я, продолжая играть на старом рояле. – Между нами не просто ничего нет, Дейвидсон, между нами даже меньше, чем просто ничего. Но я хочу, чтобы это «ничего» прекращалось. Потому что я подорван. К чему спорить?
Дейвидсон крепко держит мою ладонь в своих пальцах, и внутри меня все розовеет от этого прикосновения, потому что в такие моменты я больше, чем просто забываю, как дышать.
Потому что я не дышу.
Возможно, она просто сейчас уйдет и скажет, что я псих.
Возможно, она захочет меня ударить.
Возможно, я сам этого захочу.
Возможно…
С тобой невозможно быть собой, Рикка. – я снимаю руки с клавиш и внимательно смотрю ей в глаза. – Животное желание смешивается с ненавистью, захлестывается симпатией, переплетается с нежностью, умиротворятся с трепетностью и заканчивается проникновенностью. Я не хочу, чтобы ты это останавливала.
Ты хочешь быть со мной, Гарри? – шепотом спрашивает она. Свет от свечи падает на ее фантастические глаза, и в который раз за день я понимаю, что пропал.
Нет. Не хочу.
Она подавленно опускает взгляд вниз, прикусывает губу, кивает головой, что-то произносит,какое-то чертово «Я все понимаю, я понимаю, это нормально, это…»
Эта ложь смешит меня и я вновь улыбаюсь как конченый долбоеб.
Это правда нормально, Гарри. Я не виню тебя, потому что я сама…
Потому что ты уже со мной.
========== Глава 15. ==========
Мягко сняв свои руки с клавиш, я закусил губу от нервного напряжения и стиснул зубы. Обстановка
Нельзя, Гарри, нельзя.
А ты скажи для начала это своему организму, идиот, это ведь он жаждет ее с нескрываемой жадностью.
Блять, интересно, сколько времени. Прошло больше, чем целая бесконечность? Я потерял счет в минутах. Я теряю счет в минутах всегда, когда она сидит рядом и так неровно дышит.
Ну что ты, девочка, я ведь просто снес какую-то ерунду, сыграл тебе ерунду, доказал ерунду, все, что происходит между нами сейчас - вновь ерунда, мои мысли – ерунда, и обстановка так себе.
Ерунда.
Да, Стайлс, ты гениален.
Самое время поговорить о времени и еще о чем-то, я уже забыл о чем.
Мои мозги потихоньку заплывают, я не в себе, я начинаю бредить, мне жарко, мне холодно, мне одиноко, мерзко и тоскливо.
Я мгновенно обернулся и нахмурился.
Ее взгляд залает дыру в самом центре моего существа.
Щеки девушки пылают, и я легко могу различить это в темноте. Очаровательные ямочки появляются тогда, когда она славливает мой взгляд на себе и вновь густо краснеет.
Я хочу, чтобы ты поговорил еще. – мягким шепотом произносит она и резко прижимает ладони к своим горящим щекам. – Мне нравится, как ты говоришь, Гарри. Я пылаю.
Я вижу. – спокойно отвечаю я и отворачиваюсь. – Я вижу все, что связано с тобой. И слышу. И чувствую. И схожу с ума. Это нормально. Вполне нормально, я клянусь тебе.
Я замолкаю и опускаю взгляд на свои руки. Трясущиеся, мать их, руки. Разволновался как пятиклассник, нет, ну вы посмотрите на него. Мне становится жутко стыдно, так стыдно, что я сам начинаю пылать. Пылать как тогда, в душевой. Задыхаюсь от этой жары, хотя тут прохладно.
От чего же так жарко?
И окно открыто.
Расстегиваю верхние пуговки от рубашки и тяжело выдыхаю воздух.
Бесполезно. Вновь жарко.
Жарко так, что теплая испарина мгновенно выступает на лбу.
Я такой интересный, однако.
Тут Дейвидсон рядом, а я спрашиваю, почему так жарко.
Вот шутник.
Я говорю, ты слушаешь, и оба мы одиноки, мы рядом, но мы одиноки. Понимаешь ты это?! – взрываюсь я и резко захлапываю крышку от рояля, вскакивая со своего места. – Я прихожу, привожу тебя, ухожу, снова привожу, ухожу, говорю, ухожу, и все, черт возьми, невпопад!
Нервы не выдерживают, это все тестостерон шалит. Я начинаю нервничать, расхаживать из стороны в сторону, пылать, снова расхаживать, запускать руки в волосы, орать черте что, нервничать, опять нервничать, опять нести бред, господи, Стайлс, хотя бы ради нее, угомонись!
Дейвидсон резко поднимается со своего стула и быстрым шагом подходит ко мне. Я затормаживаю на одном месте, хочу послать все куда подальше и сорвать с нее эту проклятую форму как у конченой школьницы, но я не успеваю.