Попробуй поймать

Росс Мелисса

– Привет, – помахала девушка.

– Привет, – я встал перед ней в ожидании.

– Пойдем, Джил. Пусть идут к Стеф в комнату и там позанимаются.

– Правильно! – поддержала мама, и они скрылись на кухне.

Мы со Стефани проводили их взглядом. Махнув мне рукой, она направилась вверх по лестнице. И я последовал за ней. Её комната была первой.

Светлые, персиковые обои придавали комнате уюта и тепла. Слева при входе стояла заправленная кровать и тумбочка, в другом углу стоял большой шкаф, который освещало солнце, пробивающееся из окна напротив, в ногах

кровати. С другой стороны от окна стоял комод с телевизором. Сбоку от него стоял её рабочий стол, над которым расположилось пару полок. Это была уютная и незахламленная комната, хотя у меня мебели вообще почти нет.

– Располагайся, – подала голос девушка.

Я кивнул, направившись к столу. В это время она принесла нам второй стул из родительской комнаты. Я кинул свои тетради и учебник на стол, вздохнув от предстоящей работы.

– Что за предметы?

Я подпрыгнул от неожиданности её голоса.

– Высшая математика, физика и история. У тебя?

– Психология, история искусств, информатика, – она нахмурилась от недовольства.

– Заметила, у нас по одному предмету, который отличается от других двух спецификой?

Улыбнувшись, Стефани закивала:

– Так понимаю, это второстепенные предметы.

– Да, – я еще раз прокрутил в голове список. – А на кого ты учишься?

– Психолог. И взяла еще историю искусств, как второстепенный предмет, вместе с информатикой.

– Почему именно информатика?

– Захотелось проверить себя, но в итоге я второй год подряд попадаю на пересдачу.

– Как ты умудрилась по основному предмету не получить зачет?

– Английский ведет ничтожно дотошный препод, мне пришлось сделать упор на него, от чего я забыла про работу по психологии, – её лицо помрачнело.

– С каждым бывает, – я пытался подбодрить.

– А ты как умудрился?

– Репетиции забрали все силы, и я совсем забил на уроки, надо исправиться.

– Предлагаю поменяться! – Стеф заулыбался от своей идеи. – Я сделаю твою историю, а ты за меня информатику. Как тебе?

Я почесал затылок:

– Думаю, можно. Ты уж явно больше понимаешь в гуманитарных науках, а я, наоборот.

Мы показали друг другу, что именно надо делать, и приступили. Тишина, витающая между нами, не казалась неловкой. Слышалось тихое шуршание от страниц книг и тетрадей. Иногда уголки моих губ поднимались от подглядываний, как Стеф нервно грызет кончик ручки. Видимо, это её успокаивает. Так мы просидели около часа, и то сделали лишь по одному предмету: долгов накопилось много.

– Я уже проголодалась, – она посмотрела на меня своими темными глазами с искоркой азарта в них.

– Аналогично, – поддержал я.

– Я предлагаю заставить этих двух предательниц заказать нам пиццу.

– Как месть?

– Как бедные, голодные дети, запертые с кучей домашнего задания! – ответила она и встала. – Идем?

Я сдержано кивнул, но в своей душе радовался как ребенок возможной горячей пицце.

– Думаешь, они нас послушают? – уточнил я.

– Они же не монстры, – пожала плечами Стеф.

– Они заперли нас с кучей домашнего задания

еще и вместе, – сказал я, ядовито улыбнувшись.

Девушка смотрела на меня пару секунд:

– Ладно, они монстры.

Перескочив через пару последних ступенек, она оказалась внизу. Она была лишь в носках, но грохот прошелся по моим барабанным перепонкам от её прыжка.

– Стефани! Я же тебя предупреждала, чтобы ты не прыгала через ступени! – крикнула миссис Джонс.

Девочка из детства закатила глаза, сложив руки на груди и ждала меня, пока я вальяжно спускался. Но она быстро остыла и снова улыбалась.

– Тебе ничего не сказало, что я голодная?

– К чему вопрос?

– К тому, чтобы ты поторопился!

Я улыбнулся и стал спускаться еще медленнее.

– Дурак! – выругнулась она и продолжила ждать.

Когда я наконец спустился, она в припрыжку шла на кухню, я за ней. И откуда в ней столько энергии? Когда мы показались на кухне, мамы оживленно болтали. И остановились, заметив нас.

– Неужели всё? – удивилась мама, смотря на свои наручные часы.

– Мы хотим кушать. Закажете пиццу? – Стефани упиралась руками на стул, стоя на носочках.

– За какие заслуги? – спросила женщина.

– За то, что мы ваши любимые дети, – прелестная улыбка появилась на лице.

Я подумал «прелестная»? Только не говорите это Грейс, она слишком ревнивая. Удивительно, что год мы жили на расстоянии. Как она это выдержала?

Женщины призадумались, переглядываясь между собой. И в конечном итоге согласились.

– Какую вам?

– Гавайскую!

– Острою пепперони!

Сказали в один голос и со скривившимися лицами посмотрели друг на друга.

– Так, закажем с ветчиной и грибами тогда, теперь марш обратно, – скомандовала мама.

Мы вышли, направляясь в комнату Стефани. Она снова скакала по ступенькам, пока я не торопливо шагал за ней. Когда я зашел, она уже сидела в своем компьютерном кресле.

– Ты реально любишь гавайскую?

Она довольно закивала.

– Ты извращенка! – присвистнул я.

– Зато твои вкусы очень тривиальны.

Я фыркнул и снова углубился в учебник. Стефани надела наушники, сказав, что с музыкой ей быстрее работается. Каждому осталось по два предмета. Но на голодный желудок мы работали медленнее, так что, когда принесли пиццу, была сделана всего лишь половина от одного предмета. Мы едва набросились на пиццу, будто и не ели неделю. Стефани закинула свои ноги на мои колени, устраиваясь поудобнее в кресле. Я удивленно на неё посмотрел.

– Что? – спросила она с набитыми щеками.

Я просто молча продолжал смотреть.

– Да ладно тебе, я тут сижу в огромной футболке, спортивках, длинных носках с расхлябистым пучком на голове. Так что никакого соблазна. Или и так тоже красивая?

– Красивая, – лицо Стеф исказилось в удивление, видимо, от моего слишком серьезного тона, поэтому я добавил, – наверно, – и улыбнулся.

Она засмеялась, отрывая второй кусок. Но Грейс лучше не говорить все равно.

– Грейс ревнивая? – будто прочитав мысли, она задала вопрос.