Попрыгун
Шрифт:
Эрик ворвался в подвал как вихрь. Соня, направляемая Генрихом, заблаговременно открыла туда портал, и мы рванулись вперед, снося все на своем пути. Впрочем, особых преград и не было. Это в крутых боевиках заложников, скованных цепями, обматывают взрывчаткой, да еще нервные охранники снуют туда-сюда по мрачному подвалу с решетками на окнах. В жизни все оказалось гораздо прозаичнее. В подвале сидел всего один охранник, тупой верзила, пытавшийся разгадать кроссворд в женском журнале. На его лице даже сохранилось удивленно-недоуменное выражение при виде нас, явившихся
При виде таких спасителей, родители в ужасе забились в угол камеры, наотрез отказавшись покидать ее. Их пришлось убеждать не менее пяти минут, после чего Соня вывела всех нас, отправив прямо к себе домой. Она жила в Омске, где впоследствии обосновались и мы, навсегда бросив родной город. Я запретил родителям общаться с родственниками, мотивируя это риском. Впрочем, они были так напуганы, что согласились с моими доводами без возражений. Я тоже взялся за ум, поступил в институт и с грехом пополам его закончил. Тяги к учению у меня так и не проснулось, но Эрик был прав тогда, в последнем разговоре со мной.
– Ты должен жить для всех привычной жизнью, – бубнил он, опрокидывая в рот рюмку за рюмкой. – Подстраивайся под окружающий мир хамелеоном. И всегда будь настороже. В мире слишком много людей знает о нас. И не все, как ты уже понял, настроены благодушно. Да и наша скользящая братия… – Эрик махнул рукой. – Гнилой это народец. Не каждый придет тебе на помощь в трудную минуту.
– Но мы ведь всегда можем уйти? – глупо спросил я, тоже изрядно пьяный. – Куда угодно, пусть даже в осколочный мирок, или в любую из возможных вселенных. Уйти сами и забрать с собой родных, обезопасив себя со всех сторон. Попросить скользящего, умеющего вести за собой…
– Можем, – кивнул Эрик, и его голова качнулась как у марионетки: вверх-вниз, вверх-вниз. – Но мало кто так поступает. Когда в твоих руках возможность безграничных перемещений, никто не захочет сидеть взаперти. Ты можешь спрятать своих родных где угодно, в любом из миров, но это не гарантирует их безопасности. И потом, согласятся ли они сами на такую жизнь?
– Но… – промямлил я.
– Вот что я тебе скажу, мальчик, – назидательно сказал Эрик, придвигаясь ко мне так близко, что я вдохнул в себя кислый запах, исходящий из его рта, – заруби себе на носу, что никто из скользящих в здравом уме не переселится с нашей старой доброй земли в иной мир.
– Почему?
– Потому что Земля – самое безопасное место для всех нас, ну, кроме разве что Перекрестка, но там жить невозможно. Здесь нет Императоров, здесь не действуют никакие законы, искусственно созданные в иных мирах. Земля предсказуема и спокойна. Тут, как ты уже понял, тоже хватает проблем, но все они решаемы. Слейся с Землей, прими ее правила – и ты будешь жить очень хорошо. В иных мирах есть масса исключений из правил. Они опасны и нестабильны в своей непредсказуемости. Там
– Иногда я думаю, как мы несчастны, – задумчиво, что бывает со мной когда я сильно напиваюсь, произнес я. – Мы все время берем взаймы. Шарим по чужим мирам, впитываем их, как губки, и все это тайком, наспех, как воры.
– Да, тут ты прав, – согласился Эрик. – Но я не могу сказать, что мы несчастнее Императоров. Да, мы не можем создавать своих миров, но мы можем видеть чужие, а они заперты в одном, не имея возможности перемещаться, как мы. Запомни это и не завидуй им. У тебя большие возможности, мальчик. Немногие с тобой смогут встать на одну доску.
– Доска обычно ведет за борт, – пьяно икнул я. – А там большой бульк, пузыри и акулы.
Эрик рассмеялся, и дальше мы говорили уже на другие темы. С того дня я видел его пару раз мельком на собраниях в Перекрестке, а потом прошел слух, что он, решив провести эксперимент, шагнул с края площадки Перекрестка вниз и пропал навсегда. И сейчас я вдруг вспомнил наш разговор. Да, Императоры не более счастливы нас, живущих в их мирах украдкой. Мы отвечаем только за себя, им же приходится спасать всех своих граждан.
– Мне почему-то здесь совсем не нравится, – тревожно сказала Соня, выдернув меня в реальность. – Какое-то неприятное чувство, будто за мной наблюдают…
– Кому тут за нами наблюдать? – отмахнулся я. – Сейчас накрутишь себя, потом будешь из-за ерунды психовать.
– Будто у меня нет повода психовать, – раздраженно ответила Соня. – Думаешь, я не понимаю, что вы меня подозреваете?
– Глупости! – резко возразил я.
– Ничего не глупости. Слышала я в Авалоне, как вы с Беатой шептались…
– Ничего подобного!
– Да ладно, – вяло отмахнулась Соня. – Не оправдывайся. Ты ведь меня защищал. Я не спала, и каждое слово мне в уши врезалось, хоть вы и старались не шуметь. Кристиан рядом ворочался, по-моему, тоже все слышал. Меня ведь и правда можно было заподозрить. Я действительно умею вести за собой людей и там, на Сейвилле могла спасти Лючию…
Я уже открыл рот, но Соня не дала мне задать вопрос.
– Я не могла ее спасти, что бы там Беата не подозревала, – мрачно произнесла она. – Но в одном эта старая ведьма была права: я действительно ревновала. Глупо как-то…
Я сидел с открытым ртом, не зная, что сказать. Прежде девушки еще не признавались мне в любви. Да еще в таких обстоятельствах…
– Я ведь и правда давным-давно в тебя влюбилась, – просто сказала Соня. – Ты ведь этого даже не замечал, правда? Я столько раз ловила на себе твои взгляды и как дура надеялась, что вот сейчас… вот сию минуту… Но ты все молчал, как истукан. И я перестала надеяться, решила, он просто меня хочет… как все… Было как-то больно и обидно, но я смогла это пережить. Мы остались друзьями, виделись редко… А на Сейвилле появилась она…