Популярная психологическая энциклопедия

Степанов Сергей Сергеевич

Особую группу составили теории, раскрывающие природу эмоций через когнитивные факторы, в частности теория Л.Фестингера. Ее основное понятие – когнитивный диссонанс, то есть отрицательное эмоциональное состояние, возникающее при наличии противоречивой информации. Согласно данной теории, положительные эмоциональные переживания возникают у человека, когда его ожидания подтверждаются, то есть когда реальные результаты его действий согласуются с намеченными. Расхождение ожидаемых и действительных результатов действия (диссонанс) приводит к возникновению отрицательных эмоций. Субъективно состояние когнитивного диссонанса переживается как дискомфорт, от которого человек стремится избавиться. Последнее возможно двумя путями: во-первых, можно изменить свои ожидания таким образом, чтобы они стали соответствовать реальности; во-вторых, попытаться добыть новые сведения, которые согласовывались бы с прежними ожиданиями. То есть

с позиций данной теории эмоциональные состояния рассматриваются как источник и побудительная сила поведения.

К данной точке зрения близки взгляды С.Шехтера, который раскрыл роль памяти и мотивации в эмоциональных процессах. Согласно его теории, на возникшее эмоциональное состояние помимо воспринимаемых стимулов и порождаемых ими телесных изменений оказывают воздействие прошлый опыт человека и его субъективная оценка наличной ситуации. При этом оценка формируется на основе актуальных для него потребностей и интересов.

К разряду когнитивистских можно отнести и информационную теорию эмоций П.В.Симонова. В соответствии с этой теорией эмоциональные состояния определяются качеством и интенсивностью актуальной потребности человека и оценкой, которую он дает вероятности ее удовлетворения. Такую оценку человек производит на основе врожденного и ранее приобретенного индивидуального опыта, непроизвольно сопоставляя информацию о средствах, времени, ресурсах, предположительно необходимых для удовлетворения потребности, с информацией, поступившей в данный момент. Так, эмоция страха, по Симонову, развивается при недостатке сведений о средствах, необходимых для защиты.

Как видим, на протяжении многолетней истории психологических исследований эмоции пользовались самым пристальным вниманием, им отводилась одна из центральных ролей среди сил, определяющих внутреннюю жизнь и поступки человека. Однако в современной позитивистски настроенной психологии отношение к проблеме эмоций совершенно иное. Интерес к ним стал угасать по мере того, как стали накапливаться неудачи в попытках отыскать достаточно тонкие и надежные средства для объективного (в позитивистском смысле слова) их изучения. Внимание исследователей постепенно стало ограничиваться сравнительно узким кругом проблем, таких, как выражение эмоций, влияние отдельных эмоциональных состояний на деятельность, допускающих разработку при помощи лабораторного эксперимента. Соответственно сузились и концепции эмоций, уступив в психологической теории былое место и значение нововведенным проблемам мотивации, стресса, фрустрации.

Необходимость и оправданность такого смещения интересов и базовых понятий надлежит оценить будущим историкам науки. Сегодня же стоит лишь подчеркнуть, что к концепциям эмоций, созданным в более или менее отдаленном прошлом, никак нельзя относиться со снисходительной легкостью, которая порождается установкой «современное – значит лучшее», сложившейся в других областях познания. Исключения из этого закона встречаются не только в искусстве, и психология эмоций – наглядное тому подтверждение. Иначе разве мог бы Л.С.Выготский писать, что «Спиноза самым тесным образом связан с самой насущной, самой острой злобой дня для современной психологии эмоций», что «проблемы Спинозы в нерешенном виде ждут своего решения». Психологам остается дожидаться своего нового Спинозы. Или Выготского.

ЭМПАТИЯ (от греч. empatheia – сопереживание) – проникновение во внутренний мир другого человека за счет ощущения сопричастности к его переживаниям. Термином эмпатия определяется также личностная черта – способность к такого рода пониманию и сопереживанию.

В последние годы термин получил широкое распространение в отечественной психологической литературе, однако до сего времени в обыденной речи (а также в универсальных словарях русского языка) отсутствует. Заимствован из английского языка, где бытует сравнительно давно (англ. – empathy). В данном случае, как и в большинстве подобных, это заимствование представляется терминологическим излишеством, наивной данью западничеству, поскольку содержание понятия эмпатия вполне исчерпывающе передается русским словом сопереживание.

В большинстве отечественных публикаций, в которых вводится данное понятие, имеются ссылки на К.Роджерса, которому нередко и приписывается его авторство. В самом деле, в концепции Роджерса понятию эмпатия принадлежит ключевая роль, и именно благодаря Роджерсу произошло его внедрение в отечественную психологическую терминологию в конце 80-х, когда попытки заполнить вдруг возникший идеологический вакуум вызвали к жизни культ гуманистической психологии (именно Роджерс и выступил у нас пророком этого культа и его новоявленной иконой). Однако термин изобретен не Роджерсом – в словарях английского языка слово эмпатия

впервые появилось в 1912 г., когда будущий мэтр еще ходил в школу и ловил мотыльков на отцовской ферме. В английскую психологическую терминологию слово попало еще раньше благодаря Э.Титченеру, который подыскал его как английский эквивалент немецкому понятию (вчувствование), имевшему еще более давнюю историю. Характерно, что в немецком языке для обозначения данного явления по сей день используется традиционная немецкая форма, именно это слово родного языка немцы употребляют, говоря об эмпатии.

Первая концепция эмпатии сформулирована в 1885 г. немецким психологом Теодором Липпсом (1851–1914). Ее он рассматривал в качестве особого психического акта, при котором человек, воспринимая предмет, проецирует на него свое эмоциональное состояние, испытывая при этом позитивные или негативные эстетические переживания (в работах Липпса в первую очередь шла речь о восприятии произведений изобразительного искусства, архитектуры и пр.). По мнению Липпса, соответствующие эстетические переживания не столько пробуждаются художественным творением, сколько привносятся в него. Так, при восприятии неодушевленных форм (например архитектурных построек) появляется ощущение, что они полны внутренней жизни («мрачный дом», «веселый фасад» и т. п.). Этим объясняются, в частности, некоторые геометрические иллюзии – например вертикальная линия воспринимается более длинной, чем в действительности, поскольку наблюдатель ощущает себя как бы вытягивающимся вверх. Идеи о вчувствовании субъекта в линейные и пространственные формы впоследствии были развиты в различных работах по психологии искусства.

Понятие эмпатии выступило также одним из важнейших в «понимающей психологии» Вильгельма Дильтея (1833–1911). Способность к эмпатии Дильтей рассматривал как условие понимания культурно-исторической, человеческой реальности. Различные феномены культуры возникают из «живого целого человеческой души», поэтому и их понимание, по Дильтею, – это не концептуализация, а проникновение, как бы перенесение себя в целостное душевное состояние другого и его реконструкция на основе эмпатии. Заметим, что эта трактовка относится к 1894 г.

Наиболее близкое к современному понятие эмпатии было сформулировано З.Фрейдом в 1905 г. В работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» Фрейд указывал: «Мы учитываем психическое состояние пациента, ставим себя в это состояние и стараемся понять его, сравнивая со своим собственным». Характерно, что эмпатии отведено важное место в понятийном аппарате психоанализа. В частности, данный термин среди прочих фигурирует в недавно изданном «Словаре-справочнике по психоанализу» В.М.Лейбина, а также в «Критическом словаре психоанализа» Ч.Райкрофта и других аналогичных изданиях. Важно, что в обоих упомянутых изданиях подчеркивается сохранение при эмпатии объективного взгляда на истоки и природу переживаний другого человека. Так, В.М.Лейбин указывает: «Эмпатия предполагает идентификацию аналитика с пациентом. В какой-то степени она напоминает собой проективную идентификацию. Вместе с тем эмпатия не является такой идентификацией с пациентом, благодаря которой аналитик полностью отождествляет себя с последним. Напротив, обладая возможностью стать сопричастным с внутренним миром другого человека, аналитик сохраняет способность к дистанцированию от него в плане изложения собственных непредвзятых интерпретаций и выработки приемлемой для конкретной аналитической ситуации стратегии психоаналитической терапии».

Заметим еще раз, что труды Липпса, Дильтея и Фрейда в оригинале увидели свет на немецком языке, и во всех упомянутых случаях данное понятие описывалось термином эмпатия, который англоязычные психологи не стали слепо заимствовать, а нашли более созвучный родному языку эквивалент.

В гуманистической психологии К.Роджерса эмпатия выступила основным приемом «клиент-центрированной терапии», в которой психолог вступает в глубокий, эмпатический контакт с клиентом и помогает ему осознать себя полноценной личностью, способной взять на себя ответственность за решение собственных проблем. Наряду с безусловным принятием клиента и так называемой конгруэнтностью (еще один лингвистический монстр, которому у нас поленились подыскать эквивалент), эмпатия выступает одним из компонентов так называемой психотерапевтической триады Роджерса – тройственной совокупности условий, без которых, по мнению сторонников этого подхода, психотерапевтический процесс не может быть полноценным. Эмпатия как способ психотерапевтического общения предполагает временную жизнь как бы другой жизнью, деликатное, без предвзятых оценок и суждений, пребывание в личностном мире другого, чувствительность к его постоянно меняющимся переживаниям. Совместная интерпретация волнующих или пугающих проблем помогает их более полному и конструктивному переживанию и в конечном счете – такому изменению структуры Я, которое делает его более гибким, творческим, открытым позитивному опыту.