Популярная психологическая энциклопедия

Степанов Сергей Сергеевич

Важнейшую часть концепции Выготского составляет ее генетический аспект. Откуда берутся средства-знаки? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть сначала культурно-историческое развитие человека, потом онтогенез, развитие ребенка. Эти процессы имеют принципиальное сходство.

Согласно марксистской концепции (которую в этом аспекте весьма затруднительно внятно оспорить) человека создал труд; общение в процессе трудовой деятельности породило речь. Первые слова обеспечивали организацию совместных действий. Это были слова-указания, обращенные к другому и направляющие его действия. Потом произошло принципиально важное событие: человек стал обращать слова-указания, слова-приказы

на самого себя. Из внешней командной функции слова родилась его внутренняя организующая функция.

Итак, возможность приказывать себе рождалась в процессе культурного развития человека из внешних отношений приказа – подчинения. Сначала функции приказывающего и исполнителя были разделены и весь процесс, по выражению Выготского, был интерпсихологическим, то есть межличностным. Затем эти же отношения превратились в отношения с самим собой, то есть в интрапсихологические.

Такое превращение Выготский назвал процессом интериоризации. В ходе этого процесса происходит превращение внешних средств-знаков (зарубки, узелки, громко произнесенное слово) во внутренние (образ, элемент внутренней речи и т. п.).

В онтогенезе наблюдается принципиально то же самое. Выготский выделил здесь следующие стадии интериоризации. Первая: взрослый действует словом на ребенка, побуждая его что-то сделать. Вторая: ребенок перенимает от взрослого способ обращения и начинает воздействовать словом на взрослого. Третья: ребенок начинает воздействовать словом на самого себя. Таким образом интериндивидуальные отношения превращаются в интраиндивидуальные акты самоуправления. При этом психологические орудия из внешней формы переходят во внутреннюю, то есть становятся умственными средствами.

Если посмотреть в целом на ситуации индивидуального развития детеныша животного и ребенка, то можно увидеть их существенные различия по целому ряду параметров.

Будущее поведение животного в своих главных чертах генетически запрограммировано. Индивидуальное научение обеспечивает лишь адаптацию генетических программ к конкретным условиям обитания. В отличие от этого, человеческое поведение генетически не предопределено. Так, выросший вне социальной среды ребенок не только не научается говорить, но даже не осваивает прямохождение. Ребенок в момент рождения, по меткому выражению Анри Пьерона, еще не человек, а только «кандидат в человеки».

Это связано с одним важным обстоятельством: видовой опыт человека зафиксирован во внешней форме – во всей совокупности предметов материальной и духовной культуры. И каждый человек может стать представителем своего вида – вида homo sapiens, только если он усвоит (в определенном объеме) и воспроизведет в себе этот опыт.

Таким образом, усвоение, или присвоение, общественно-исторического опыта есть специфически человеческий путь онтогенеза, полностью отсутствующий у животных. Отсюда обучение и воспитание – это общественно выработанные способы передачи человеческого опыта.

Культурно-историческая теория Выготского, которую он не успел во многом конкретизировать, была развита его последователями и оказала огромное влияние на дальнейшее развитие отечественной психологии (в данном случае уместно говорить не только о советской психологии, но и нынешней, поскольку это влияние в значительной мере сохраняется). По крайней мере два фундаментальных положения этой теории сохраняют непреходящее значение. Это положение об опосредствованном характере высших психических функций, или произвольных форм поведения человека, и положение об интериоризации как процессе их формирования. Правда, в последующие годы менялось

терминологическое оформление этих главных идей, смещались некоторые акценты, но общий их смысл сохранялся и развивался.

Например, развитие личности понимается многими (кстати, без различий в теоретической ориентации) как развитие прежде всего способности к опосредствованному поведению. Однако средствами здесь оказываются не столько «стимулы» или «знаки», как социальные нормы, ценности и т. п.

Л. С. Выготский

Идея Выготского об интериоризации психологических орудий и способов их употребления была распространена П.Я.Гальпериным на формирование умственных действий. Она составила основу понимания природы внутренней деятельности как производной от внешней, практической деятельности с сохранением принципиально того же строения (А.Н.Леонтьев). Она также выразилась в понимании личности как структуры, образующейся путем интериоризации социальных отношений. Наконец, применение культурно-исторического подхода позволило развить представления о качественной специфике человеческого онтогенеза. В этой связи уместно процитировать Выготского, который писал, что разработанный им метод «…изучает ребенка не только развивающегося, но и воспитуемого, видя в этом существенное отличие истории человеческого детеныша».

Сегодня, когда все громче раздаются голоса записных «гуманистов», требующих предоставить развивающемуся ребенку «свободу», возможность «расти в естественном направлении», совсем нелишне вспомнить теорию, которая гласит: подлинно человеческие нормы и ценности никогда не «вырастут изнутри», их необходимо задать извне и помочь их присвоить.

Л

ЛАПЬЕРА ПАРАДОКС – социально-психологический феномен несоответствия или, по крайней мере, значительного расхождения реальных действий человека и провозглашаемых им установок, ценностей, намерений. Данный феномен был обнаружен американским исследователем Ричардом Лапьером в начале 30-х гг. ХХ в. в ходе несложного, хотя и довольно длительного эксперимента (процедура исследования заняла несколько месяцев).

Важно отметить, что в те годы в США бытовало крайне предвзятое, даже агрессивное отношение белого большинства к национальным меньшинствам. Это предубеждение еще более усугублялось крайне неблагоприятной экономической ситуацией – в стране царила Великая депрессия, а в таких случаях обыденное сознание легко обращается на поиски «виноватых», каковыми чаще всего оказываются «не такие, как мы», в первую очередь – «инородцы» (и сегодня достаточно оглядеться вокруг и прислушаться к житейским пересудам, чтобы понять, насколько справедлива эта закономерность). Обыденной практикой была жесткая расовая дискриминация – чернокожим и цветным отказывали в праве даже занимать соседние с белыми места в общественном транспорте.

В этой ситуации Лапьер решился на довольно рискованный эксперимент. Среди его знакомых была молодая супружеская пара китайской национальности (надо отметить, что активная ассимиляция китайцев в Америке началась еще в середине ХIХ в., и знакомые Лапьера были урожденными американцами не в первом поколении). Вместе с ними на личном автомобиле он отправился в многомесячное путешествие по дорогам Америки, каждую ночь останавливаясь в придорожных мотелях. Всего таких заведений Лапьер и его китайские друзья посетили две с половиной сотни. Не всюду их встречали гостеприимно, однако не было ни одного случая, чтобы перед ними захлопнули дверь.