Популярность. Дневник подростка-изгоя
Шрифт:
– Как дела, Майя? – он продолжает было петь, но осекается. – Вот блин! С каких пор ты сидишь с нами?
Я отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– С кем я только ни сидела! – Я указываю на разные места в столовой. Компания как будто впечатлена.
Футболист за дальним концом стола наклоняется поближе, чтобы рассмотреть меня.
– Зачем?
Я позволяю себе немного расслабиться.
– Просто так. Да и потом, я переезжаю в Джорджию, и…
– ЧТО?! ТЫ ПЕРЕЕЗЖАЕШЬ?! –
– Мой отец получил там работу в университете.
– Но ты же вроде как мозг нашей школы, и все такое. И теперь мы все будем выглядеть тупицами!
Карлос Санчес будет по мне скучать! Я сплю?
Некоторые из ребят вступают в спор о том, кто будет скучать по мне больше.
– Нет, я хочу сесть рядом с Майей.
– Слишком поздно, я здесь раньше сидел!
Я на небесах, честное слово, на небесах! Моя голова, должно быть, болтается где-то высоко-высоко в облаках!
Девочка из хора слышит шум и смотрит в нашу сторону, видя меня в окружении ребят за самым популярным столом школы. Ее глаза округляются, и она хлопает свою соседку по плечу. Теперь они обе не сводят с нас глаз. Одна беззвучно произносит: «Ничего себе!»
Я улыбаюсь. В считанные секунды на меня уставился весь школьный хор.
Я чувствую себя принцессой на параде. Так что я улыбаюсь и машу им. Все за популярным столом разговаривают со мной, даже соревнуются за мое внимание.
Когда звонок кладет конец очередному успешному ланчу, я поднимаюсь с места. Один из футболистов наклоняется ко мне.
– Не садись с гангстерами. Они опасные типы.
Меня удивляет его предупреждение.
– Я уже сидела с ними. Совершенно нормальные ребята. Просто плохо говорят по-английски.
Он качает головой и исчезает. Когда я выхожу в коридор, меня окружают девочки из хора.
– Что ты там делала? – спрашивают они.
– Просто сидела с разными людьми. Все было совсем неплохо.
– И как тебе только не страшно!
– Майя, ты невероятная!
– Такая смелая!
– Ну ты даешь, подруга.
Ого, то есть… Ого. Никогда еще меня не называли смелой, ни даже решительной. А теперь я «невероятная».
Я чуть ли не вприпрыжку бегу на следующий урок, но один вопрос никак не дает мне покоя: почему все так боятся друг друга?
Все еще на подъеме после сегодняшней большой перемены, я буквально сияю, когда прихожу на церковный обед. Я подсаживаюсь к Итану, который сидит один.
– Привет тебе, – начинаю я.
– Привет, – роняет он, даже не глядя на меня.
– Ты не настроен на разговоры? – спрашиваю я в шутку.
– Не-а, – отвечает он саркастично. Я смеюсь.
Я немного рассказываю ему о своем дне, спрашиваю, как прошел его. Потом он смотрит на меня, глаза в глаза, все как положено.
– Меня можно назвать инфантильным?
– Что? – я огорошена вопросом.
– Нет, правда, я инфантильный? Одна девчонка мне так сегодня сказала, а раньше надо мной
Я усмехаюсь.
– Над тобой никогда не смеялись?
– Не-а.
Я задумываюсь ненадолго.
– Тогда, я думаю, это был жизненный опыт, ниспосланный высшими силами, чтобы ты не задирал высоко нос. Или ты ей нравишься, – я улыбаюсь, и он краснеет. – Очевидно же, что ты не можешь выбросить ее из головы. Конечно, ты можешь бывать инфантильным, всякий может. Я даже думаю, хорошо, что твое внимание на это обратили до старших классов. Средние классы – это время нашего роста, время, когда нужно понять, что ты не единственный человек на планете. Иногда этого не получается сделать, пока кто-то не придет и не вынудит хорошенько задуматься о том, кто ты есть.
– Вот оно как. Я-то думал, меня все уважают, потому что у меня есть девушка.
Я делаю глубокий вдох и чувствую, как напряжение покидает меня.
И в этот самый миг понимаю, что мне совсем не больно. Я больше не влюблена в него. Я свободна знакомиться с кем угодно. Свободна давать советы от чистого сердца.
Какое счастье, я свободна!
– Может, тебе пора задуматься о том, чтобы заново найти себя? – предлагаю я. – Как сделала я.
– Слышал. В моей школе много разговоров о тебе. Все знают твое имя. То есть как, они зовут тебя Майей ван Вуджен, – он смеется. – Говорят много плохого, вообще-то: что ты одеваешься, как старушенция, разговариваешь с людьми, которые тебя не знают. В целом, ты выходишь какой-то ненормальной.
Итан ходит в элитную дорогую частную школу за много километров от нашей. Даже не знаю, как ко всему этому относиться. Четыре месяца назад это убило бы меня, но сейчас я скорее заинтригована, чем обижена. Все знают мое имя.
И вот я снова здесь.
Столовая.
Здесь мой месяц начался, здесь кажется уместным и завершить его. Я подхожу к своему родному столу изгоев общества и сажусь за него.
Бетти Корнелл говорит, что «первый и последний танец всегда за твоим кавалером». Я пришла со своей компанией, и уйду я тоже с ними. Все как будто вернулось на свои места. Но это не совсем так. Есть несколько существенных отличий:
• Кензи теперь обедает за другим столом с новой подругой. Это, наверное, хорошо, хотя в глубине души мне тяжело. Но хотя бы в автобусе мы с ней по-прежнему сидим вместе, это уже кое-что;
• Адриано старательно избегает моего взгляда. Футболист пригласил меня на свидание и теперь даже не разговаривает со мной. Но мне все равно;
• У меня столько новых знакомых! Людей, с которыми я бы никогда не заговорила, если бы не этот эксперимент. Во мне словно какой-то магнит, который тянет меня ко всему человечеству. Это любовь. Я никогда бы не подумала, что могу испытывать такую любовь к одноклассникам и другим своим сверстникам.