Попутчица. Книга II
Шрифт:
– Ну, сейчас-то я понимаю.
Я надеялась, что все мои реплики верны, сцена «Долгожданная помолвка» скоро завершится, за кадром произнесут: «Стоп, снято». Вот только это было лишь начало.
– Ты же знаешь, что заявление можно подать на сайте «Госуслуги»?
– Да, что-то такое слышала. И?
– Удобно – не стоять в очередях, не отпрашиваться с работы. Просто заполнил данные, выбрал загс, дату и время – все!
– М-м… здорово.
Помолвка, да пока еще даже переезд – все это было для меня достаточно огромно, мне требовалось время, чтобы
– Мы можем заполнить заявку завтра же! – победно заявил он и повернулся ко мне, ожидая реакции.
По сложившейся традиции этого дня я молчала неприлично долго, а потом выдавила из себя:
– Завтра?
– А зачем тянуть, если мы уже все решили и живем вместе?
– Завтра? – опять повторила я.
– Ты имеешь что-то против? Или в чем-то сомневаешься? Во мне, в нас?
– Ну… нет, с чего бы. Это ты в нас сомневался.
– Когда? О чем ты?
– Забыл, что было в сентябре, перед тем как я уехала?
– Это был ужасный период, и я осознаю, каким эгоистом выглядел. Ты искала работу и была озабочена своим будущим, а мне так тебя не хватало… Будь мы и тогда постоянно рядом, я бы все воспринимал иначе.
– Понимаю.
Еще бы не понять, все так складно.
– Настолько классно, – он сжал под одеялом мою правую руку, и кольцо больно впилось в кожу, – каждый вечер проводить вместе, ложиться в одну постель, просыпаться вдвоем. Когда рядом близкий человек и ты в нем уверен, все невзгоды нипочем.
– Угу.
– Так ты во мне уверена?
Я пропустила свою реплику, а теперь Рома любезно напоминал, о чем я должна была сказать.
– Да.
– Как и я в тебе.
– Приятно. – Я высвободила руку, чтобы поправить подушку.
На сей раз он сам решил вспомнить о своих «грехах»:
– Тебе, наверное, показалось странным мое поведение в Москве, Сергиевом Посаде… Раз уж мы решили ворошить прошлое… да, я еще был обижен, чувствовал себя заброшенным, а тут этот гид, на которого ты так смотрела, а он на тебя… он действительно интересно рассказывал о разных городах, и сейчас-то до меня доходит, что тебя привлекало именно это, а не он сам. Ты ведь любознательный, неравнодушный человек. Но тогда да-а, я слетел с катушек. Даже не думал, что могу быть таким ревнивым. Как глупо.
– Очень.
– Когда вернулся домой и немножко остыл, я спросил себя, чего же боюсь на самом деле. Что ты уведешь этого гида у родной сестры? Что вы тайком поцелуетесь, займетесь сексом, обменяетесь контактами и станете переписываться, а может, тоже помолвитесь, раз он с этим особо не ждет? Задав себе эти прямые вопросы, я как будто нарыв расковырял и очистил. Через боль я разобрал по косточкам все свои страхи, и они оказались пустыми и смешными. Ты никогда бы так не поступила – ни с Риммой, ни со мной, ни, что самое важное, с собой. Ты совсем другая.
– Да. Я спокойная и послушная, как подобает.
– Что-что?
– Ничего, не обращай внимания. Я уже засыпаю.
– Жаль, а я думал…
– Не сегодня,
– Ну что ж, не страшно, давай. И… поженимся в июне? Что скажешь?
– М-м.
– Марта?
– А? Да. Почему бы не в июне.
Римма
«Марта выходит замуж», – написала я и стерла, уже не в первый раз за последние дни.
Паша был онлайн, но вряд ли ради этой информации и ради моих сообщений в принципе.
«Марта выходит замуж, а мы с тобой никогда даже не увидимся». – Я выразила мысль до конца и стерла еще быстрее, чем предыдущую фразу. Как будто боялась, что рука сорвется и я отправлю.
В июне моя старшая сестра станет женой – вчера они подали заявление. Это было предсказуемо – почему же их помолвка так по мне ударила? Я с трудом сдерживала слезы весь следующий день – была уверена, что наконец заплачу сегодня, когда мы с мамой будем пить на кухне. Тем более что к этой пятнице мы заранее купили бутылочку медовухи. Почти медостав, который мы с Пашей и Мартой пили в Ярославле перед тем, как у нас с ним случилось подобие интима.
– Послушай, а может, он импотент? – предположила мама вечером, когда я тоскливо вспомнила о том, что было – и чего не было – в ту ночь. Какое счастье, что я могу обсуждать с ней такие вещи!
– Да нет. Когда мы, например, спали у него дома в Суздале после его предложения, все там было в порядке. Мы просто ни до чего не дошли, кроме обнимашек. Сначала я думала, что это романтично. Но когда тур уже заканчивался… ладно, ты права, это ненормально.
– Не хочу сыпать соль на рану, но он точно тебе не изменял?
– С кем, с Мартой? – вырвалось у меня, и я почувствовала, что краснею.
– Да ну, боже упаси. Что, в туре не было больше девушек?
– По Золотому кольцу – практически нет, и он смотрел только, блин, на нее. А в Суздаль и Владимир молодежь поехала, но это был всего один день, без ночевки, и у нас с ним тогда все было хорошо. Было хорошо, пока не появилась она.
Я глянула на стакан, в котором пока оставалась медовуха. Если бы я знала, что это поможет, то опрокинула бы его в себя сразу, а потом следующий и так далее. Но когда я пила слишком много, легче не становилось. Обычно меня либо тошнило, либо тянуло на приключения, и это раньше – теперь я была выжата, какие уж тут приключения. Я либо славно провела бы вечер, скрючившись над унитазом, либо все-таки написала бы Паше и ревела. Кстати, пока плакать не хотелось.
– А ты не пробовала с ней поговорить?
– С Мартой? О чем?
– Спросить, заметила ли она его внимание, нравился ли он ей и что это вообще было.
– Она ни за что не признается.
– Почему нет? Прошло много времени, у тебя другой, она без пяти минут замужем. Может, тогда и не призналась бы, а сейчас, если ты ее разговоришь, вполне… Вопрос только в том, будет ли тебе лучше от этого. Будет?
– Если она скажет, что ничего не было ни с его, ни с ее стороны и мне все показалось. Ну, как раз это она и скажет.