Попутчики
Шрифт:
– Это нехорошее чувство, – призналась я, когда мы садились уже на мопед, – Неприятно что- то красть, пусть даже и из лучших побуждений.
– Запомни эту мысль, – нравоучительно сказал мужчина (да, именно тот, кто всё это и сделал) и мы тронулись с места.
Мы вернулись в отель, отоспались и поехали «домой» к ветхому ресторанчику «У Джани». Вечером я уже сидела на пляже с бокальчиком свежевыжатого сока и наслаждалась звуком морского прибоя.
Глава 4. Адамов пик
Несколько дней ничего не происходило. Я купалась в океане, загорала, помогала строить мини-отель Джани,
Мне нравился менталитет ланкийцев. Там, где мы жили, в шаговой доступности располагались: католическая церковь, буддийский Темпл, мусульманская мечеть и разноцветный храм Кришны. Иногда я видела, как человек, помолившийся перед статуей Девы Марии, заходил к кришнаитам, а после пил чай с монахами из Темпла. Для меня это было дико и восхитительно!
Поэтому разговоры с Осанкой о карме и йоге меня весьма увлекали.
Как-то он рассказал, что чуть южнее центра страны есть гора Сирипада или как её называют европейцы «Адамов Пик». Знаменитая вершина, на которой по легенде оставил свой след сам Будда. И вот, почти каждую ночь тысячи туристов и паломников со всего мира проходят пять тысяч ступеней по крутому склону лишь для того, чтобы встретить рассвет на вершине священной горы и войти в знаменитый храм.
Я согласилась на восхождение. Вечером мы с Димой вышли к дороге. Осанка обещал лучшего водители, его троюродного брата. Мы сели в джип, в нём оказались разговорчивый водитель и какая-то пара из Перу. К 12 часам ночи мы прибыли на место. Было очень темно и достаточно прохладно. Вокруг ходили туристы и стояли магазинчики с зимней одеждой (на прокат), шапками и перчатками. Ланкийцы были одеты, будто градусник показывал не плюс 15, а минус пять. В воздухе пахло привычными специями и благовониями. Путь начинался от огромной статуи Будды и каменной арки. Появлялись ступеньки. Над ними во многих местах висели буддийские флажки.
Сначала путь состоял из широких низких ступеней, где каждые 500 метров располагалась площадка с маленькими кафешками, благовониями и алтарями. С каждым километром ступеней становилось больше, и они увеличивали свою крутизну.
Путь оказался трудным. Благодаря огромному количеству людей продвигаться было крайне сложно. Я поднималась под песни Димы Билана. Нехорошо конечно для святого места… но хотелось бодрой музыки, а моя подруга прямо перед отъездом решила пошутить надо мной и стёрла все музыкальные композиции, оставив лишь своего «любимчика». Мой возрастной друг справлялся с нагрузкой намного лучше меня. Казалось, он не шёл по ступенькам, а порхал. В то время, как я, уже после двухчасового шествия была похожа на детёныша коалы, а через четыре – на отпрыска ламантина. Не зря я слышала поговорку: «кто ни разу не поднимался на Адамов Пик – тот дурак, кто дважды поднимался на Адамов Пик – тот дважды дурак».
Если бы после всего пройденного мне предложили когда-нибудь снова совершить этот подвиг, я бы точно отказалась. Но в целом всё было неплохо. Мы кое-как успели подняться к рассвету, который узенькой полоской на две минуты пробился сквозь огромные облака и осветил разве что соседние тучи. Никакого тебе прекрасного восхода в горах! Шесть часов коту под хвост! Утро оказалось туманным.
Начало светать. Икры жгло алым пламенем. Немного подташнивало. Моё тело было не готово к таким
На горе… телефон… у меня не было местной сим карты, а это значило, что я поймала Wi- Fi. На святой горе. Около храма, где сидело сотня индусов, иранцев, монголов, вьетнамцев… Где молились сотни «выживших», которые добрались до вершины. Атрибуты 21 века уже забрались слишком глубоко.
Звонил мой жених.
– Ответь, – лишь коротко сказал Дима, когда поймал на себе мой вопросительно- блуждающий взгляд.
Я понимала, что, если возьму трубку сейчас, в святом месте для любого буддиста, после созерцания горных вершин и размышлений о «высоком», я обязана буду сказать правду. Так говорило моё сердце, но этого безумно боялся мой разум.
Сердце разогналось, руки похолодели, я нажала кнопку «ответ».
– Ало, почему твой телефон не доступен?! Что происходит? – впервые за столько лет я слышала своего парня таким испуганным и раздраженным.
Я не могла ответить. Язык предательски онемел. Голосовые связки сузились, и мне удавалось лишь пропустить через них маленькую струйку воздуха.
– Ало! – чуть ли уже не кричал голос в трубке.
Тогда Дима ткнул меня локтем в бок. Больно так ткнул. Я вскрикнула. И о чудо, голос вернулся. Мой компаньон кивнул мне и пошёл рассматривать крутящиеся барабаны у стен храма. Я осталась «один на один» со своей ложью и своим женихом.
Я во всем созналась. Парень слушал молча, даже не издавая никаких посторонних звуков.
Когда я закончила свою историю ещё с минуту была тишина. Я ожидала, что он кинет трубку, обвинит меня во лжи, крикнет: «ну и когда ты собиралась мне все рассказать?!». Я бы точно высказала что-нибудь в подобном духе. Но он молчал. Он умел это делать превосходно. Я дрожала, как осиновый лист
Это была пытка для меня.
В конце концов мой жених спросил:
– Почему ты не рассказала мне все сразу?
– Я боялась, – искренне, и не задумываясь, ответила я.
– Боялась чего? – задал вполне логичный вопрос мой жених не своим голосом.
Я не смогла ответить на этот вопрос. Все разумные и неразумные ответы будто провалились внутрь меня, и я как морской котик ныряла за ними вглубь и пыталась поймать хоть что-нибудь в этой мутной воде … но не выходило.
– Когда узнаешь, сообщи мне, – через несколько минут терпеливого ожидания сказал мой жених и завершил разговор.
Проклятье! Я понимала, что во всем виновата сама, оттого сердцу было ещё тяжелее. Я подошла к блуждающему компаньону и грустными влажными глазами взглянула на него.
Он не стал ничего говорить. Просто приобнял и направился к какому-то новому объекту.
Никаких нравоучений, никаких философских монологов. Лишь мы, горы, утреннее солнце, и чувство вины, пожирающее мою душу.
Когда жёлтый обжигающий диск поднялся уже достаточно высоко, чтобы начать выкачивать из нас силы, я осмотрела местность. Если бы я знала, как высоко предстояло добираться, если бы я только видела вершину, а не мигающие огоньки сквозь темноту – я бы даже не сделала и шагу навстречу к этой «недостижимой» цели. Поэтому спускаться было морально тяжелее. Казалось, мы ни за что не управимся к ночи. Ноги болели, кто-то из туристов уже не шёл, а сползал, кто-то сидел и плакал. Я спускалась, не издавая лишних звуков. Меня подташнивало, и немного кружилась голова, но в целом все было в порядке.