Попутчики
Шрифт:
— Ой ну надо же, парня-то как жалко, — вздохнула Люся, казалось, у неё даже слёзы навернулись.
— Это от тупости всё и от палёной водки, — съязвила Ксюша.
— Да Бог с тобой, маленькая ведьма! — возмутился Кузьмич. — У нас в сельпо хорошая водка, сам на праздники беру, — а потом заговорщицки зашептал Андрею:
—
— Точно! — обрадовалась Ксюша. — Я бы тогда смогла в Токио съездить.
— Пф! — покачала головой Юленька. — Я понимаю там, дров на зиму или домик в садовом товариществе. Ну, или конфет.
— Вот, правильно ребёнок говорит! — поддакнул Кузьмич. — А то Токио. Ты нам лучше скажи, Ксюша, куда это ты одна путь держишь?
— Из пионерлагеря я, дедуль, сбежала, — нахально ответила Ксюша. — Не прижилась я там, настоящий лагерь строгого режима.
От этих слов Андрей нервно заёрзал и снова прижал сумку к груди.
— Я лучше к бабушке поеду.
— Ну точно Красная Шапочка, — хохотнул дед. — И корзинка, вон, есть. А ты волков в виде всяких козлов не боишься? — прищурился Кузьмич. — А то была у нас в деревне Катерина Кудыкина, видная девка, гордая, тоже одна ходила от дома до коровника. Тогда помню к нам в деревню киношники из Германии приезжали, говорили, ищут русский колорит, исконную красоту, понимаешь. Так вот, один немчик всё за Катериной ходил, ухаживал, а потом, когда фашисты эти уехали, на следующий день и Катерина наша пропала. — Люся охнула и закачала головой, мол, ужас-то какой. — Уж искали её и в милицию заявление подавали, нет нигде. Правда, мужики говорили, что в документальном кино её потом видели, порнотическом, кажется, в главной роли, — Степан с бандитом засмеялись. — А что? У нас вся деревня смотрела. Я, правда, не видел, у дочки был, — обиделся Кузьмич. — Уж не знаю, она в том кине была или нет, но факты на лицо – ходила одна, да пропала. Слышь, Красная Шапочка?
— Да не боюсь я никаких козлов, — заявила Ксюша и достала из корзинки увесистый булыжник. — У меня вот что есть. Как дам по башке, мало не покажется.
Все притихли и с опаской покосились на девушку, кто знает, что у этих эмо в голове.
— Ты не Красная Шапочка, — вдруг закричала девочка. — Красная Шапочка красивая и добрая, а ты – нет, и пирожков у тебя нет, булыжник только.
— А с чего ты взяла, что она была добрая? — нехорошо улыбнулась Ксюша. — Из-за неё, между прочем, волка убили. Ты что же, — девушка прищурилась, — не любишь животных?
— Стёп, сынок, а это не нам сигналят-то?
Все посмотрели назад и увидели как вплотную к лимузину пристроилась красная "семёрка". Она помигала фарами, а потом пошла на обгон. В открытые окна легковушки была хорошо видна явно нетрезвая компания молодых парней. Степан очень надеялся, что они проедут мимо, и сбавил скорость, но не тут-то было. Жигуль нагло вилял впереди, сигналил и мигал аварийкой, то проезжал дальше, то резко притормаживал, явно надеясь, что свадебный лимузин зацепит бампер или ржавое крыло.
— Да что ж ты, гад, творишь? — возмутился Степан уворачиваясь от столкновения. Все притихли и с тревогой следили за выкрутасами пиратской семёрки. — Ну-ка, держитесь там, — скомандовал Степан в салон и, не теряя из виду мутные фары жигуля, потянулся к приборной панели, чтобы заблокировать двери. Что уж там произошло, то ли рука дрогнула, то ли кнопки были неисправны, но вдруг салон засиял десятками огней и лампочек, на потолке завертелся дискобол, ослепляя притихших пассажиров зеркальными бликами, из всех углов заорала музыка: "Белое платье, белая фата. В объятьях нежных и страстных кружится голова..."
— Ааа! — в ужасе заорал дед хватаясь за голову.
— Ааа! — заглушая музыку и деда завизжала девочка, цепляясь за тётю Люсю.
— От же, блять! — перепуганно нажимая на кнопки и пытаясь увернуться от жигуля, взвыл Степан. От его манипуляций музыка не выключилась, а только прибавила басов, а на потолке медленно отъехал люк и в салон заморосил дождь.
Видимо, шпане в жигулях стало интересно, что за музыкальная иллюминация случилась в лимузине и, поравнявшись, ухмыляющиеся рожи заглянули в кабину. Они что-то орали и размахивали руками, пытались снова вытолкнуть лимузин на обочину, но из-за орущей музыки было не понятно ни слова.
— Ну уж врёшь! Не возьмёшь! — вдруг вскочил дед и открыл свой чемодан, из которого на пол покатились огурцы, набрав в руки несколько штук Кузьмич вылез в люк и, кроя хулиганов матом, начал кидаться ими по жигулям. Получалось у него неплохо, он даже умудрился зашвырнуть несколько огурцов в кабину нападавших.
— Ну-ка, дед, дай-ка я, — спокойно скомандовал Андрей и отодвинул артиллериста. Крепко держа сумку, он высунулся из люка, и, как герой вестернов с развивающейся красной повязкой, достал из-за пояса пистолет и пальнул по колёсам семёрки. Та с визгом затормозила на мокрой дороге, потом рванула в сторону и улетела в кювет.
Минут пять все ехали молча, не замечая ни играющей по второму кругу песни, ни светомузыки, ни капающего в люк дождя. Наконец Степан притормозил и разобрался с кнопками. Люк закрылся, музыка замолчала и лимузин погрузился в неоновый полумрак и звенящую тишину.