Попутный ветер, или Драконьи мемуары
Шрифт:
– Где же вы взяли столько старых дев? – в вопросе дракона звучал откровенный сарказм.
– Ну может быть не только старых дев, в наличии и ведьмы были. Сойдут и они. Да какая разница! – легкомысленно отмахнулась принцесса, и наклонив бутыль, плеснула настойки в серебряный стаканчик.
– А я не умру после этого… обезболивания? – жалобно сказал
– Хороший лекарь никогда не даст умереть пациенту естественной смертью, – строго сказала принцесса. – Оставьте ваш мрачный пессимизм, больной. Лучше скажите «а-а-а»!
– Ы-ы-ы-ы! – промычал дракон попятился и изо всех сил стиснул зубы, собираясь дорого продать свою бессмертную душу.
– Ну вот как мне выходить замуж за такого упрямого, больного дракона, – огорченно вздохнула принцесса опустив руку со стаканчиком.
– Шта?! – у ящера от изумления самопроизвольно отвалилась челюсть и пасть открылась.
– Шутка! – принцесса неожиданным мощным броском прицельно метнула стаканчик дракону прямо в пасть.
Во рту дракона будто взорвалась горько-солёная граната. Яростно отплёвываясь, дракон, волоча лапы и крылья, отполз в глубь пещеры, злобно отплёвываясь.
– Итак, первый этап лечения пройден. Острый болевой приступ снят. Пациент обрел некоторую подвижность, – принцесса сделала пометку в пергаменте. – А теперь приступим к обследованию.
– А можно мне другого анестезиолога? – ядовито попросил дракон.
– Нельзя. Я хочу быть первой и единственной в мире принцессой, которая вылечила первого в мире больного дракона. Опиши мне, что ты чувствуешь? Лекарь навскидку предположил, что у тебя или радикулит, или воспаление седалищного нерва, – принцесса села, положив ногу на ногу, расправила пергамент на колене, закусила кончик пера и приготовилась внимательно слушать и записывать.
– Радикулит, это человеческая болезнь, а я дракон, – заметил ящер.
– Значит у драконов бывает ДРАКУЛИТ! – торжественно возвестила принцесса и вписала своё «научное» открытие в пергамент. – Поехали
– Сидеть я ещё смогу, – дракон кряхтя, еле-еле сел, привалившись к стене. – А вот взлететь смогу сейчас вряд ли. Такое чувство, что у меня то ли крылья ломит, то ли хвост отваливается.
– Так у тебя воспаление не седалищного, а леталищного нерва. Так и запишем! – важно заключила принцесса и снова заскрипела пером.
– А теперь надо померять пульс, – принцесса отложила пергамент, пощупала драконью лапу, приложила к ней ухо, но конечно ничего не услышала. Потом достала из мешка увесистый молоток, и постучала по лапе. Дракон вздрогнул.
– Так ладно, пульс не прощупывается. Но пациент, при внешнем осмотре, скорее жив, чем мертв, ибо дышит и говорит. Так что обойдемся, – принцесса задумалась.
– Ну-с, теперь надо измерить твою температуру, – принцесса убрала молоток, и достала из ящика длинную стеклянную трубку, наполненную тягучей серебристо-белой субстанцией. Дракон принюхался и замер, ощутив во рту тонкий и острый металлический привкус.
– Ну вот чего ты такой весь чешуйчатый и шипастый? И как тебе температуру померять? – принцесса задумчиво обошла вокруг дракона.
– Болею я, – проворчал дракон. – А так я белый и пушистый. Нормальная у меня температура, драконья, 360 градусов.
– Так! Лекарь сказал, что этот прибор надо куда-то вставить и измерить температуру репт…тально. А это как, ты случайно не знаешь? – принцесса посмотрела на дракона, распахнув голубые глазищи и хлопая ресницами.
Дракон, насколько мог, поджал хвост, и ответил, делая паузы, чтобы не испугать девушку: – М-м-м, это когда человеческой особи… Измеряют температуру через… Repus Tupus, то есть через… Кхе-кхе, рот. Драконам это не подходит, я просто расплавлю твою стекляшку. А учитывая её содержимое, лечить потом придется тебя. Если придётся… Там страшный яд. Поэтому медленно положи это на место, Ваше Высочество.
Конец ознакомительного фрагмента.