Попытка к бегству
Шрифт:
— Очень хочу! Я не завтракал.
Комната была большая, квадратная и солнечная. Ледогоров опустился на скрипящий, с детства знакомый стул. Здесь все было таким, не изменившимся ни на йоту.
— Ты сегодня не работаешь?
— Нет.
— А Юля твоя где?
Мама накладывала в тарелку дымящуюся кашу из замотанной в одеяло кастрюли.
— Как раз на работе.
— Она все там же, в магазине работает?
Он кивнул, принимая из ее рук тарелку. Она укоризненно покачала головой.
— Ночью. Девушке. В магазине.
Он вдохнул густой, аппетитный запах гречи.
— Бывает хуже.
— Конечно-конечно, —
— М-м, — Ледогоров набил кашей рот. От валящего из тарелки пара моментально прошиб пот. Холодное молоко было жирным и вкусным.
— Пей. Это колхозное. Мне Светлана Вик
торовна с дачи привезла.
Ледогоров с набитым ртом показал большой палец. Мама села напротив и, сложив ладони под подбородком, смотрела, как он ест. Ее серебристые волосы были аккуратно уложены в пучок, под глазами темнели предательские черные круги. Он прожевал.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально-нормально.
Ее ответ был слишком поспешным. Он взял ее за руку.
— Ма-ма! Я же сыщик. Опять колики были? Ты была у специалиста?
Она отмахнулась.
— Сашенька! Мне уже поздно лечиться, да и лекарства сейчас таких денег стоят!
— Что за глупости! — Ледогоров даже ложку отложил. — Ну-ка, говори, что тебе прописали? Я не хочу тебя потерять!
Он чуть было не добавил «как отца». Мать только вздохнула.
— Когда-нибудь это произойдет. Мне бы только знать, что у тебя все хорошо.
Ему показалось даже, что глаза у нее подернулись влагой. Он вылез из-за стола и, подойдя, обнял ее, поцеловав в щеку.
— Ты это брось! Хорошо?! Давай сюда свои рецепты!
Она погладила его по руке.
— Спасибо, Сашенька! Успеется. Садись, доешь, а то остынет.
В жарком пространстве улицы, под настежь распахнутым окном прогрохотал трамвай. Где-то раздавались глухие хлопки, видимо кто-то выбивал ковер. Мама продолжала смотреть, как он ест кашу, запивая молоком.
— Как на работе?
— Нормально.
— С начальством ладишь?
— Нормально.
Она подождала, пока стихнет лязганье нового трамвая.
— Бандитов много?
— Нормально.
— Что ты все «нормально» да «нормально»! Расскажи что-нибудь. Мне же интересно.
Ледогоров поднял глаза и улыбнулся.
— Да нечего рассказывать, мама. Так, те кучка. Воришки. Бумажки.
Он давно понял тщетность объяснить окружающим перипетии своей работы.
«„Если знаете, кто убийца — почему не сажаете?" — „Доказательств нет." — „Новы же знаете!" — „А доказать не можем!" — „Ничего не понимаю! Чушь какая-то!"»
Она снова вздохнула.
— Ты специально ничего не рассказываешь, чтобы меня не пугать. Я же смотрю телевизор. Кругом убивают! Кошмар!
Ледогоров доел последнюю ложку и допил молоко.
— Не волнуйся. Я по убийствам не работаю. У меня не опасные дела.
Он пересел со стула на свой любимый диван и вытянул ноги. Жара расслабляла. После сытной еды потянуло в сон.
— Посиди. Отдохни. — Мама собирала со стола посуду. — Я сейчас.
Она вышла. Ледогоров тупо смотрел на экран старого «Садко» и думал, чем ему заняться в остаток дня. Раньше он бы пошел в «Василису» и … Стоп! Он помотал головой, отгоняя коньячный запах. На экране кривлялись герои какого-то из бесконечных телесериалов. Ледогоров встал, вышел в коридор
— Нашел! — мама всплеснула руками.
— Что это?
Она просияла.
— Ладно. Раз нашел — забирай! Это подарок тебе на тридцатитрехлетие. Все-таки возраст Христа!
Он стоял как пыльным мешком стукнутый.
— Ты что? А деньги откуда?
Она подошла ближе.
— С книжки сняла. Хранила тебе на свадьбу. Да видно, ты уже без меня женишься. Вот, решила, пусть будет тебе… вам.
Ледогорову снова показалось, что она сейчас заплачет. Он прижал ее к себе.
— Так! Надоело это слушать! Ты бы лучше лекарства себе купила!
Она улыбнулась, блеснув слезой в глазах.
— Бог с ними. Ты же у меня один, сыночек! Когда ты сам себе купишь такую вещь?
Ледогоров поцеловал ее.
— Спасибо, мамочка! У меня нет слов. Но лекарства все равно нужны! Давай мне рецепты.
— В той комнате. — Она промокнула глаза. — Пойдем.
Солнце заливало паркет, растекаясь по углам. Мама достала из прикроватной тумбочки сложенные вдвое листки.
— Вот это, говорят, очень дорогое, — она выбрала один из них. — Остальные должны быть подешевле.
Он забрал рецепты и спрятал в карман.
— Разберемся.
Она присела за стол.
— Ну, расскажи мне еще что-нибудь. Как вы живете?
— Нормально.
— Она хоть готовит?
Ледогоров улыбнулся.
— Готовит, готовит.
— Тогда почему ты голодный?
— Потому что утром есть не хотел. Мама! Юлька за мной следит.
Она в сомнении покачала головой.
— Не знаю…
— Мама! Все! — он поднялся. — Мне пора! Давай не будем. Я первый раз — за тридцать лет встретил женщину, с которой мне хорошо. Снова вздох.
— Неделя знакомства и сразу вместе жить!
Он рассмеялся.
— Сердцу не прикажешь. Иди, провожай меня!
В полутемном коридоре жужжали мухи. Несмотря на жару, мама накинула платок на плечи. «Видик» вместился в старую дорожную сумку. Он поцеловал ее в щеку.
— Спасибо за царский подарок. Завтра что-нибудь решу с лекарствами!
На улице горячие лучи сразу кольнули лицо. Солнечный диск сиял как начищенная медная монета. Он закинул свою приятную ношу на плечо и пошел, щурясь в высокое белесое небо.