Попытка к бегству

Кулиш Станислав

— Не расстраивайся, Карим. Через несколько часов мы вернем этого пройдоху, все уладится.

Яша занялся перепайкой схемы, а лейтенант сел за стол, раскрыл папку с бумагами и углубился в чтение.

— Вот тебе, Яша, еще документик, — через некоторое время сказал Карим и протянул ему лист бумаги. Это была производственная характеристика на тов. Бобылева Е. Г., в которой значилось: «…добросовестный… исключительно честный… трудолюбивый… преданный делу… человек, который всем друг, товарищ и брат».

Под характеристикой стояла размашистая подпись начальника управления. На недоуменный взгляд изобретателя,

который явно не понимал, как можно преследовать такого кристального честного человека, лейтенант только засмеялся и махнул рукой:

— Эх, Яша! Мы требуем характеристики, но уже не верим им. Ты только посмотри. Состав преступления: дача взяток, махинации с хлопком, приписки. А по этой характеристике ему орден давать, а не срок.

Приступили к очередному сеансу. Яша все сокрушался, что первым человеком, запущенным Машиной Времени, оказался не лучший из людей. И теперь Яша должен был искать этого «исключительно честного и трудолюбивого».

— Знаешь, Карим, у меня есть идея. Мощности МВ не хватает, чтобы поднять над нуль-пространством «друга и товарища». Его забросило слишком далеко. Я хочу подействовать на его отрезок времени, в котором он сейчас, пучком энергии, отраженной от поверхности Марса. Вот расчеты, посмотри.

Карим в расчетах не понял ничего, но спорить не стал.

Яша принялся подготавливать МВ к пробному сеансу наведения луча на Марс. Этот пучок энергии должен был отразиться под углом от поверхности соседней планеты и попасть именно в тот век, куда угодил Егор Гаврилович. Яша заложил в Блок Приема Программ задание, зашифрованное на перфокарте. В ней содержалось указание гр. Бобылеву вернуться в исходное положение нуль-пространства. Все подготовив, Яша включил Машину на режим накопления энергии.

— Ничего, Карим, мы сейчас немного пошевелим твоего мелкого жулика и, если все пройдет удачно, то вторым сеансом вернем его, — успокаивал друга Яша.

— Был бы он мелким, — сокрушенно вздохнул Карим.

И вот приборы показали, что МВ готова к пробному сеансу, что энергия накоплена. Яша сел за пульт управления:

— Начинаю!

Резким движением он включил реостат, и Машина Времени отправила со световой скоростью в направлении далекой планеты мощный импульс энергии. Теперь осталось только ждать отраженный сигнал. Друзья молчали. Но вот загорелась красная лампочка генератора обратной связи, и на ленту стал записываться ответ. Лейтенант увидел, что лицо изобретателя удивленно вытянулось. Произошло что-то непредвиденное.

— Что это? — растерянно шептал Яша. — Это поступает не наш сигнал! Неужели его так изменило в пространстве?

Как только сигнал был полностью принят на ленту, Яша сел за расшифровку, и вдруг заорал:

— Это не искажение, Карим! Это нам отвечает Разум! Это ответили обитатели других миров!

А вскоре перед людьми Земли лежал полностью расшифрованный ответ Братьев по Разуму.

На Ваш вход. № 0432/ 32аг Наш исх. № 9426/ 001.

Настоящим сообщаем, что проверкой, произведенной в соответствии с поступившим запросом от 14.27.6784 марсианского года, установлено, что означенного в Вашем № 0432/ 32аг Бобылева Е. Г. на планете не обнаружено. Письменно подтвердите получение нашего № 9426/ 001 и сообщите Ваши реквизиты на предмет выставления Вам счета

для оплаты за почтово-телеграфные расходы.

Директор марсианского

Бюро по туризму: (Ткрветтпролффксор)

Главный бухгалтер: (Ааакррробдукпос)

Земляне с тоской смотрели на первую межпланетную телеграмму, от которой веяло знакомой земной канцелярщиной.

Микробы бюрократизма поразили и далеких Братьев по Разуму.

У Яши выступили слезы на глазах. Лейтенант отвернулся, он даже потерял интерес к поимке преступника.

Микробы бюрократизма, как считает Яша, разносились по планетам солнечной системы метеоритами и космической пылью.

ГЛАВА 14

ТАРАКАНЫ

Считая себя если не инженером человеческих душ, то хотя бы техником, автор так и не смог понять психологии жуликов. Откуда у них такая уверенность в своей полной безнаказанности? Неужели не знают, что всему на свете приходит конец? Разве уж так глуп народ, сказавший: «Сколько веревочке ни виться?»

Ан нет, крадут и тянут, воруют и жульничают, и при этом говорят очень правильные слова о честности, совести, о порядочности!

Возвращаясь к событиям в Калачевске, хотелось прибегнуть бы к образу крыс, бегущих с тонущего корабля. Но Калачевск испокон веков был сухопутным городом, а вот тараканы в нем водились. А что? Наши деды говорили, что из хаты, которая должна сгореть, уходят тараканы. Тараканы…

Монета дописал свое «Чистосердечное признание», а заодно набросал тезисы «Последнего слова», где опять уповал на общественность, которая возьмет его, Монету, на поруки. Закончив эти литературные опусы, он почувствовал себя в полной безопасности. Ему уже не нужно скрываться, не нужно бояться. Его творения служили гарантией, что дальше все уже обойдется.

Он смело вышел из дому. И тут же неподалеку встретил Олега Борисовича Бильялова.

Тот шел важный, степенный, и совсем не хотел узнавать Монету. Людовику Аванесовичу это показалось странным. Ведь они вместе проворачивали совсем неплохие дела.

— Что-то ты не узнаешь старикашку Монету, Олег Борисович! Что новенького в твоей лаборатории?

— Товарищ Монета, — прочувственно сказал директор Института кибернетики, — вы ошибаетесь. Во-первых, я с вами даже не знаком, и во-вторых, никаких дел с вами не имел. — Монета вначале подумал, что Олег острит, но тот не шутил. Он продолжал абсолютно серьезно:

— И про лабораторию, где гонят самогон, о которой вы спрашиваете, я тоже ничего не знаю.

И, гордый, уверенный в безнаказанности, он важно прошествовал дальше, добавив:

— И вообще, я вас всех не знаю!

Монета долго в глубокой задумчивости смотрел ему вслед, а потом выкрикнул:

— А мне наплевать! Я уж чистосердечно письменно признался!

Первым почувствовал, что горит, Кеша Баобабник. Как только Бобылев исчез куда-то, он понял, что дело плохо. У Кеши всегда было обостренное чувство опасности. Быстро собрав имеющуюся в доме наличность и кое-что из вещичек малого габарита, но большой ценности, он направил свои стопы вон из сразу опыстылевшего Калачевска. При этом захватил с собой любовницу, оставив на произвол судьбы жену. Он спешил к утреннему поезду, когда ему повстречался еще ничего не подозревавший Бильялов.