Попытка ревности
Шрифт:
Сам, а послал бы голос
Свой, только голос послал во тьму,
Сам у порога лишним
Встав, – Эвридика бы по нему
Как по канату вышла…
Как по канату и как на свет,
Слепо и без возврата.
Ибо раз голос тебе, поэт,
Дан, остальное – взято.
Ноябрь
«Двух станов не боец, а – если гость случайный…»
Двух станов не боец,
а только гость случайный…»
Двух станов не боец, а – если гость случайный —
То гость – как в глотке кость, гость —
как в подметке гвоздь.
Была мне голова дана – по ней стучали
В два молота: одних – корысть и прочих —
злость.
Вы с этой головы – к создателеву чуду
Терпение мое, рабочее, прибавь —
Вы с этой головы – что требовали? – Блуда!
Дивяся на ответ упорный: обезглавь.
Вы с этой головы, уравненной – как гряды
Гор, вписанной в вершин божественный чертеж,
Вы с этой головы – что требовали? – Ряда.
Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!
Вы с этой головы, настроенной – как лира:
На самый высший лад: лирический…
– Нет, стой!
Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор!
Дивяся на ответ безумный: – Лиры – строй.
И с этой головы, с лба – серого гранита,
Вы требовали; нас – люби! тех – ненавидь!
Не все ли ей равно – с какого боку битой,
С какого профиля души – глушимой быть?
Бывают времена, когда голов – не надо.
Но слово низводить до свеклы кормовой —
Честнее с головой Орфеевой – менады!
Иродиада с Иоанна головой!
– Ты царь: живи один… (Но у царей – наложниц
Минута.) Бог — один. Тот – в пустоте небес.
Двух станов не боец: судья – истец – заложник —
Двух – противубоец! Дух – противубоец.
25 октября 1935
Деревья
Мятущийся куст над обрывом —
Смятение уст под наплывом
Чувств…
Кварталом хорошего тона —
Деревья с пугливым наклоном
(Клонились – не так – над обрывом!)
Пугливым, а может – брезгливым?
Мечтателя – перед богатым —
Наклоном.
От улицы: всех и всего там —
Курчавых голов отворотом?
От девушек – сплошь без стыда,
От юношей – то ж – и без лба:
Чем меньше – тем выше заносят!
Безлобых, а завтра – безносых.
От тресков, зовущихся: речь,
От лака голов, ваты плеч,
От отроков – листьев новых
Не видящих из-за листовок,
Разрываемых на разрыв.
Так и лисы в лесах родных,
В похотливый комок смесяся, —
Так и лисы не рвали мяса!
От гвалта, от мертвых лис —
На лисах (о смертный рис
На лицах!), от свалки потной
Деревья бросаются в окна —
Как братья-поэты – в реку!
Глядите, как собственных веток
Атлетикою – о железо
Все руки себе порезав —
Деревья, как взломщики, лезут!
И выше! За крышу! За тучу!
Глядите – как собственных сучьев
Хроматикой – почек и птичек —
Деревья, как смертники, кличут!
(Был дуб. Под его листвой
Король восседал…)
– Святой
Людовик – чего глядишь?
Погиб – твой город Париж!
27 ноября 1935
Савойские отрывки
<1>
В синее небо ширя глаза —
Как восклицаешь: – Будет гроза!
На проходимца вскинувши бровь —
Как восклицаешь: – Будет любовь!
Сквозь равнодушья серые мхи —
Так восклицаю: – Будут стихи!
Сентябрь 1936
«Были огромные очи…»
Были огромные очи:
Очи созвездья Весы,
Разве что Нила короче
Было две черных косы.
Ну, а сама меньше можного!
Все, что имелось длины
В косы ушло – до подножия,
В очи – двойной ширины
Если сама – меньше можного.
Не пожалеть красоты —
Были ей Богом положены
Брови в четыре версты:
Брови – зачесывать за уши
. . . . . . . . .
……….. За душу
Хату ресницами месть…
Нет, не годится!..….
Страшно от стольких громад!