Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость
Шрифт:
Глава 33. Всё не слава богу.....
И я ушла. А через день во время моей смены к нам на работу прибежала красивая, всклокоченная заплаканная дама. Она бросилась к работникам Сберкассы с просьбой показать ей Веру. Они показали и она подбежала ко мне- " Вы,- она почти кричала сквозь слёзы-вы жестокая бессердечная тварь убившая моего ребёнка." Я смотрела на неё, как на
Оказалось, что это мать Олега, а я якобы окрутила его и бросила и он повесился. Я так и села не чувствуя под собой ног. Видимо я здорово изменилась в лице, так как она тут же закричала,"- Но он жив, жив, его сняли,... но вы должны пойти со мной,... вы должны поговорить с ним,.. вы должны отговорить его от попыток убить себя. Он такой , если что задумал, сделает'.
Я не посмела отказаться пойти с ней. Начальник почты отпустила меня немедленно. Мы шли и по дороге я узнала, что Олегу всего-навсего 16 лет, а я -то думала, что 19, что мальчик сильно влюбился и не сладил с собой из-за моего отказа. Тут и я объяснила ей, что за просьба была у её сына и почему я отказала. Она поняла.
Просидела я с ним до следующего дня. Он лежал такой несчастный и прибитый, а мне пришлось долго и упорно аккуратно, вдалбливать в него истину, что я на шесть лет старше, что встречаться это одно, а жить вместе совсем другое, что это не любовь а влюблённость и он потом спасибо скажет, что я не испортила ему жизнь. В общем я чувствовала себя старым выжатым лимоном, а его ребёнком, балованным , капризным и несчастным.
В итоге он кажется всё понял. Потом мать забрала и отвезла его домой в Обнинск, более мы не виделись,только я потом послала ему в подарок красивую рубашку, сшитую мной. Просто на память. Знакомясь после с ребятами, взяла себе за правило узнавать их возраст, а не полагаться на взгляд.
Но близилась большая гроза в моей жизни и вскоре она разразилась. В начале июля я пришла на работу в вечернюю смену к 14 часам, чтобы принять работу от сменщицы и подготовиться, когда начальник почты, серьёзным тоном и с каким-то напряжённым выражением на лице сказала:-" Вера, тебя вызывают на Центральный телеграф, велели, чтобы ты ехала сразу,не приступая к работе."
Я тут же всё поняла. Незадолго до этого я приняла срочную телеграмму с уведомлением о вручении, смухлевала с оформлением, но отправила как всегда срочной. Дамочка попалась нетерпеливая, решившая, что если телеграмма срочная, то и уведомление тоже срочное. А это не так.
Телеграмма проходит срочной, а уведомление простой телеграммой, следовательно придёт не сразу. А она через пять часов после отправки телеграммы прибежала требовать уведомление о вручении. Ей объяснили, но она ничего не хотела слушать. Уведомление поступило на следующий день, но к вечеру, а она успела уже накатать жалобу. Вот при проверке жалобы и вскрылись махинации с оформлением.
Теперь я ехала на ковёр. Нужно ли объяснять моё состояние.
Я
Придя туда я попросила дать мне все наши катушки и пачки за период с декабря и тут же села и стала отматывать ленту и загибать в пачке подделанные телеграммы.
Вот, всё, сказала я закончив работу. Валентина Дмитриевна проверила всё за один-два дня и убедившись, что я указала всё верно, поверила, что и в остальном я не лгу. Но мы ещё будем проверять-сказала она. А пока ты будешь отстранена от работы,но будешь каждый день приходить сюда.
Потом она уточнила:-" Ответь честно, ты не сама это придумала". Я тихо нерешительно прошептала:" Сама, я сама"-Лжёшь, это Нелля?
Видимо, что-то в моём лице дрогнуло, хотя я не хотела никого выдавать и молчала.
– Хорошо, иди сейчас домой, завтра с утра выйдешь сюда на расклейку"
И я пошла домой. Хорошо, что дома никого не было и я могла спокойно полежать, подумать о том, что натворила и как мне жить дальше. Не знаю почему, но рассказывать матери о произошедшем мне не хотелось.
Неделя понадобилась на то, чтобы вскрыть все махинации, что творила Нелька. Сняли с основной работы и отозвали из отпуска несколько человек. Так как Нелля ездила по всему городу и его районам, то работы проверяющим досталось много. Тогда-то и выплыли махинации ещё и с переговоркой.
Людей по квитанционным книгам и выписанным адресам, ходили опрашивали по домам. Набралось очень много. Там речь шла о тысячах, и в отличие от меня, передававшей телеграммы срочными, она и передавала их простыми. А значит попросту вредила самим клиентам.
Через неделю состоялось общее собрание всех начальников отделений связи, на котором разбиралось наше дело. То есть товарищеский суд, с тремя заседателями с ведением протокола с предьявлением всех наших махинаций, а после них выступали по очереди все начальники.
Не могу передать сколько боли и стыда я испытала. Особенно, когда услышала ото всех не слова осуждения моего поступка, а слова недоумения, того как ко мне все хорошо и с доверием относились, как ценили мою работу и меня как человека, а я оказалась такой . И ни одного хорошего слова про Нелли, только осуждение её поведения, её отношения к работе и того, что от неё ничего другого и ждать было нельзя.
Мне казалось, что я провалюсь сквозь землю, а Нелька сидела с высоко поднятой головой и насмехалась всем в лицо, мол вот как я вас всех уделала.
Потом мы должны были сказать своё слово. Я долго не могла заговорить, горло сдавливало, но потом начала: " Я не буду просить прощения, я знаю что подвела всех и сделала подлость, поэтому приму любое ваше решение, как должное. Мне нет прощения, мне нечем объяснить свой поступок."
И я села. Нелька же говорила не вставая: '" Да, кто вы есть, чтобы судить меня, на себя посмотрите'"
Более она ничего не говорила, кроме того, что бросила мне презрительно"слабачка".
<