Поработи меня нежно

Шоуолтер Джена

Вскоре комбинация голосов… – один грубый, но интеллигентный тембр, другой плавный баритон… набрала громкость.

Я резко остановилась и ахнула.

Поскольку стояла в кабинете очень похожем на кабинет Майкла. Я знала, что, вне всякого сомнения, к моему отцу это не имеет отношения. Деревянные панели были тоньше, другая мебель, более современная. Над столом возвышалась красно-фиолетовая колона из оргстекла. Книжные полки пурпурного и желтого цвета выстроились в линию у одной стены. Посеребрённые тумбочки и пуфик из искусственного меха заняли угол.

Кроваво-красный

ковер покрывал пол из дуба, и большой портрет обнаженной рыжеволосой женщины… очевидно, натуральной рыжеволосой женщины и третьей жены Джонатана… висел над неосвещенным камином.

Мой взгляд скользнул в центр комнаты. Где Люциус развалился на лаймово-зеленом диване, в одной руке с бренди и с сигарой в другой. Он вновь покрасил волосы, в этот раз в насыщенный коричневый цвет грецкого ореха.

Шрам пересекал его правый висок, контактные линзы, затемняли голубо-ледяные глаза до такого же оттенка что и волосы.

Как я и предсказывала, пирсинг и татуировки исчезли. Люциус втиснул свое мускулистое тело в дорогой шелковый костюм.

Я почти не узнала его. Хотя, его выдавали губы. Он не мог изменить их пухлую, розовую мягкость. Я облизнула свои, когда картинка промелькнула в голове, как он жадно меня целует. Заставляет мое тело пылать.

Мне предназначено всегда так реагировать на этого мужчину?

Другой мужчина сидел напротив него. Джонатан Паркер. Потакающий своим желаниям, убивающий жен плейбой. На его фотографии не отображалась сопутствующая ему аура порочности, развращённости, которую он не мог скрыть в реальной жизни.

Сигарный дым окутал его, когда он дьявольски усмехнулся чему-то, сказанному Люциусом.

– Значит ты встретил иную, которая разжигает твою кровь, да? – спросил Джонатан. Он потягивал янтарную жидкость из стакана, разместив ноги на дорогом журнальном столике. А широкая улыбка, показывала слишком белые, слишком идеальные зубы.

– И при этом она Рака. – Паркер тоскливо вздохнул. – Буду честен. Всегда хотел поиметь Раку. Все это золото…

– Она моя, – отрезал Люциус. Он сузил глаза, не оставляя ни намека на шутку. Лишь смертельную угрозу. – Она – единственная причина, по которой я вернулся сюда. Я хочу ее. Она моя, – повторил он.

Откинувшись, Паркер помассировал мочку уха свободной рукой.

– Она горячая штучка?

– Да, словно огонь и лед. В одно мгновение она раскаленная лава, а в следующее айсберг. И она не хочет иметь со мной ничего общего, – признался он, теряя всю свою мрачность и становясь робким.

– Ой, Хантер. Забей. Женщины обожают эти игры в кошки-мышки. Они хотят романтики. Отчаянно жаждут ее. Как еще ты думаешь я завоевал каждую из своих жен?

– Я тоже думал, что все женщины этого хотят. Я послал ей три сотни орхидей, а она выбросила их. Я купил ей корвет, а она устроила ему краш-тест. Я послал ей бриллиантовое колье, а она наложила на меня судебный запрет.

Джонатан хохотнул.

– Если с ней такие проблемы, почему бы не найти кого-нибудь другого?

– Я хочу ее.

Проводя кончиками

пальцев по мягкому кожаному дивану, я подходила к Люциусу. С каждым шагом, представляла сосновый аромат его мыла, которым так восхищалась. Даже тепло, исходящее от него. Что ты делаешь? Стоп!

Плечи Люциуса немного напряглись. Если бы я не была так сконцентрирована на нем, то пропустила бы это действие. Склонив голову, я наблюдала, как его взгляд метнулся влево потом вправо, будто ища что-то… или кого-то?

Меня сотрясала холодная дрожь, и я остановилась. Он никоим образом не мог меня видеть. Верно? Что-то не так? Я обвела взглядом комнату, разыскивая что-нибудь, что могло его насторожить. Но не нашла ничего необычного.

– В любом случае она будет моей, – произнес Люциус, но теперь в его голосе появился такой оттенок, которого не было раньше.

– Надеюсь, ты прав. – Джонатан вёл себя как обычно. Он запрокинул голову и уставился на сводчатый потолок, от чего жидкость в стакане расплескалась. Паркер выдохнул сигарный дым. – Если женщина такая упёртая, как ты говоришь, ей может не понравится, что ты её преследуешь. Ну, должен сказать, разберись с ней здесь.

– Могу гарантировать, что ей это не понравится. – В его глазах загорелась решимость. – Но я смогу переубедить ее взглянуть на вещи моими глазами, у меня нет сомнений.

– Ты уверен в себе. – Паркер выпрямился и многозначительно посмотрел на Люциуса. – Это мне в тебе всегда нравилось. Ничто не погасит твою решимость.

Люциус кивнул, в благодарность за комплимент. Я продолжила идти к нему. Ведь не видела и не прикасалась к нему неделю. Казалось, что годы. Конечно, стремление никогда не покидало меня, но сейчас, когда я здесь… ну частично здесь… влечение усилилось.

Я достигла Люциуса, и запустила пальцы в его волосы. Я не могла почувствовать мягкость прядей, но представила их шелковистость, и пожалела, что не могла как-нибудь ладони заставить затвердеть.

Лучшее, что я могла сделать – это собрать энергию и толкнуть ее через волосы. Но такие действия требуют слишком сильной концентрации, которой я не могла уделить время в данный момент. Кроме того, Паркер и Люциус могли удивиться внезапному бризу.

Вздохнув, я провела рукой по челюсти Люциуса. Он напрягся, даже, шипя, втянул в себя воздух. Моя рука застыла на месте. Что, черт возьми, происходит? Он не должен чувствовать меня.

Даже и близко. Никто, даже Майкл, никогда не догадывался о моем секрете. Я поспешно отдернула руку.

– Ты пахнешь корицей? – спросил Люциус.

У меня от шока подогнулись коленки.

– Нет, – Паркер нахмурился. Он молчаливо разглядывал Люциуса мгновение, затем вздернул подбородок и спросил: – С тобой все в порядке?

– Все хорошо, просто отлично, – ответил Люциус. – Просто думаю об Иден. Она скорее всего наплюет на меня, когда узнает, что я здесь.

– Даже если она презирает тебя, ты счастливчик. Ни одна женщина, никогда не поглощала меня настолько, как тебя.