Поребрик из бордюрного камня
Шрифт:
В Питере автомобильных пробок нет. Это просто автомобилисты так медленно передвигаются, что сторонним людям кажется, будто они попали в пробку. В Москве пробкой считается такое скопление машин, которое движется по проезжей плоскости со скоростью 60 км\ч и меньше.
Питерский джентльмен всегда поможет даме выйти из автобуса — подаст ей руку, поможет медленно и величаво спуститься на асфальт. Московский джентльмен тоже поможет даме — обхватит ее за талию и кинет на тротуар. А потом еще одну, и еще. Когда ребенок просит что-то ему подарить, питерская мама хитро улыбается
Реклама по-питерски: «Зайдите, пожалуйста, к нам — вам у нас очень понравится!» Реклама по-московски: «Зайдите к нам сегодня, потому что завтра это будет уже неактуально!» Питерские чиновники терзают посетителей так: «Пожалуйста, приходите завтра, а лучше послезавтра. Мы все это спокойненько с вами обсудим.» Московские насмешничают в телефонную трубку: «Я через три минуты улетаю в Норильск на полгода, успеете подъехать — подпишу ваши бумаги.»
— К нам вчера водопроводчик приходил, — рассказывает по телефону простая питерская старушка, — Три часа копался — так ничего не починил. Зато обращался ко мне на вы и по имени-отчеству. Очень обходительный юноша, я ему десятку в карман сунула.
— Вчера водопроводчик заходил, — сообщает в ответ московская бабушка, — В пять минут все починил, в три этажа меня матом обложил — тут я сразу поняла, что человек-то он серьезный, и дала ему полтинник.
Многоликие питерцы
У Питерца много имён. Ну, начать надо с того, что звать его могут как угодно: Вася, Марина, Азиз, Уважаемая Зоя Ивановна или, скажем, Галадриэль. Но так могут звать практически любого человека (а Галадриэлью — ещё и любого эльфа). Главная интрига заключается в том, что питерцы по-разному подчёркивают свою принадлежность к родному городу. Вот, скажем, идёт нам навстречу Питерец. О нём мы можем сказать только одно: это человек культурный и воспитанный, живёт он в Санкт-Петербурге и не любит оригинальничать (потому что скромный, или потому, что у него нет фантазии, а может быть, его зовут Галадриэль — куда уж тут оригинальнее).
— Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Здравствуйте! — отвечает Питерец, задрав голову вверх, — Непременно зайду, спасибо.
Следом за ним, глядите-ка, топает Петербуржец. Он человек культурный, но невоспитанный. Свою культуру он несёт в тёмные и невежественные народные массы вполне агрессивно. Кого глаголом заживо сожжет, кому прилагательным наподдаст, кого существительным прихлопнет, а кого и междометием пырнёт.
— Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Здравствуйте! — отвечает Петербуржец, не подымая взгляда от асфальта, где он от своего дома до этого самого места насчитал уже пятьдесят восемь окурков, — Во-первых, я — Петербуржец. Питерец — это безграмотный вульгаризм, придуманный необразованными жителями Москвы и прочего Замкадья. Во-вторых…
— Ой, извините, мы обознались! — пугаются там, наверху, и окно со звоном захлопывается.
— Во-вторых — непременно зайду, — удивлённо бормочет Петербуржец.
Вот — Питерский. Его нетрудно отличить от собратьев.
— Эй, уроды с третьего этажа! — орёт он, — Это я, Питерский, с вами разговариваю. Я к вам вечером зайду и всю водку выпью!
— Здравствуйте! — робко откликаются с третьего этажа «уроды с третьего этажа». — Во-первых, мы не уроды, а Питерцы. А во-вторых, водку вы обычно пьёте на четвёртом.
— Да буду я ещё этажи считать. Короче, уроды, я всё сказал! — отвечает Питерский.
А вот идёт Ленинградец. Это — человек старой закалки. Он может быть культурным, воспитанным, может быть
— Эй, Питерец! — кричат ему из окна, — Заходи вечером водку пить!
— Я — Ленинградец! — гордо отвечает Ленинградец, — Совсем распустились! В старые-то времена никто не орал: приходи, дескать, водку пить, сами приходили и наливали!
— Так не придёшь, что ли?
— В старые-то времена не пошел бы, а сейчас — какие времена, такие нравы, — отвечает Ленинградец, — Да приду, приду, каждый день прихожу ведь, чего орёте.
Теперь мысленно перенесёмся в Москву и поглядим на москвичей. В природе встречаются два вида москвичей: Москвич и Москвичка. Вот, поглядите сами. Это — Москвич, а рядом с ним — Москвичка. А вот — Москвич и Москвич. А это — Москвичка и Москвичка. Вот две Москвички и один Москвич. А это — его ни с кем не спутаешь — Петербуржец. Он мысленно перенёсся в Москву вслед за нами, чтобы под покровом ночи написать на Кремлёвской стене выстраданную истину: «Неправильно говорить „Питерцы“, а правильно — „Петербуржцы“, вы все — неучи, а я один умный!»
Психи
В каждом городе, особенно большом, всегда можно пойти по улице и встретить какого-нибудь психа. Развлечений много, поэтому психов пока не трогают, разве что поколачивают, да и то редко когда до смерти. Питерские психи, впрочем, и от побоев умудряются увильнуть. Идет питерский псих по улице, и в каждом человеке подозревает преступника или хотя бы маньяка. «Вот, вот, этот. Чего он на меня так смотрит? Ну и пусть у меня ширинка расстегнута, шапка набекрень, а ботинки разного цвета. Но дело-то не в этом! Он, наверное, просто убить меня хочет.» А тот, что навстречу идет, он как раз тоже псих. Идет и думает: «И чего этот урод с расстегнутой ширинкой и в шапке набекрень на меня так смотрит? Ну и пусть на мне из одежды только купальная шапочка и болотные сапоги с начесом, но дело-то в другом. Он, наверное, что-то против меня замышляет!» И разбегаются в разные стороны.
Питерские психи вообще-то безобидные. Совсем не то — психи московские. Если питерский псих любит затаиться, так, что никто и не догадывается о том, что он псих, и вообще мало кто подозревает о его существовании, то московскому скрываться незачем. Он идет по главной улице, сам себе оркестр и дирижер, разговаривает на три голоса и вообще — производит много шума. Иной псих увяжется за каким-нибудь приличным господином, бежит за ним следом и на три голоса дразнится. Очень это оскорбительно приличным господам. Вышагивает московский псих по улице, все на него оборачиваются, ему и любо. «Так, а почему этот на меня не смотрит? Этот урод, в шапке набекрень и с расстегнутой ширинкой? Ему что, неинтересно?» А это просто питерский псих перебегает из укрытия в укрытие, стараясь не обращать на себя лишнего внимания. Если честно, то каждый горожанин в чем-то псих. Поэтому когда в Москве идешь, скажем, по подземному переходу в метро, слышен непрерывный гул. Люди думают, что это гудит разное мудрёное оборудование, и всякие там электрические поезда. А на самом деле это пассажиры тихонечко сами с собой разговаривают. Но это способен заметить только питерский псих, которому кажется, что все эти люди сговариваются, как бы лично ему какую пакость подстроить.