Порно
Шрифт:
— Нет, нет, мисс Фуллер-Смит моя студентка.
— И-и что она изучает? — спрашивает Энрико, или Севериано, или просто баск.
Меня это все достает. Я в общем-то тут тоже присутствую.
— Мой основной курс — кино. Но я еще факультативно изучаю предметы, связанные с Шотландией. Это очень интересно. — Я выдавливаю из себя улыбку и думаю о том, что всего несколько минут назад пенис этого человека был у меня во рту.
Я извиняюсь, и иду в туалет, и спиной чувствую, как они пялятся на мою задницу. Я знаю, как только я отойду, они примутся меня обсуждать, но я ничего не могу с этим поделать, мне нужно подумать.
— У меня тут жопа случилась, Саймон. Я сейчас в отеле «Роял Стюарт» в Новом Городе. Ты мне не поможешь?
Саймон держится холодно и даже с некоторым раздражением, возникает неудобная пауза, но потом он все-таки говорит:
— Я думаю, Мо вполне справится и без меня. Так что я скоро буду. — И он вешает трубку.
Скоро? Интересно, что это может значить? Я подкрашиваюсь, причесываюсь и возвращаюсь в бар.
Когда я возвращаюсь к столику, эти трое сидят с видом участников тайного заговора развратников. Они говорили обо мне. Я знаю, что они обо мне говорили. МакКлаймонт, к примеру, умудрился порядком надраться. Он как раз произносит какую-то нудную фразу, кажется, про положение Шотландии в Союзе, которая заканчивается словами:
— …и именно это наши английские друзья никак не могут понять.
Меня выводит из себя не столько его фраза, сколько язвительный взгляд, направленный на меня.
— Я не уловила сути. Вы отстаиваете националистическую или унионистскую позицию?
— Да я так, в общем, — говорит он, щурясь. Я тянусь за своим стаканом со скотчем.
— Забавно, но мне всегда казалось, что «Северные Бритонцы» — это термин, который используется исключительно Шотландскими националистами, и носит где-то даже саркастических характер. Я очень удивилась, когда обнаружила, что этот термин используют унионисты, которые, насколько я понимаю, хотят войти в Объединенное Королевство. — Я смотрю на своего баска и этого МакМастера. — Это очень показательный термин, потому что ни один англичанин не станет называть себя «Южным Бритонцем». Между прочим, «Правь, Британия» тоже была написана шотландцем. Это мольба о том, чтобы вас приняли в Соединенное Королество, мольба, которая так и не будет услышана. — Я печально качаю головой.
— Именно, — говорит МакМастер. — Именно поэтому мы и считаем…
Я продолжаю «пиздеть за политику», не сводя взгляда с МакКлаймонта.
— С другой стороны, очень грустно, что Шотландии до сих пор не удалось добиться полной свободы. А сколько уже прошло времени. Вот посмотрите, к примеру, на достижения ирландцев.
МакКлаймонт взбешен и уже собирается что-то сказать, но тут я замечаю, что в фойе входит Саймон, и машу ему рукой. В пиджаке и футболке он выглядит весьма впечатляюще. И к тому же он загорел. Наверняка валялся где-нибудь в солярии.
— О Никки, детка… прости, что я опоздал, дорогая, — говорит он и целует меня в щечку. — Ну что, ты готова к неземным наслаждениям? — спрашивает он, и только после этого смотрит на остальных мужчин, как будто он только что их заметил. Сейчас он похож на капризного кота, которому предложили полакомиться остатками хозяйской трапезы; у него на лице — брезгливое презрение, однако взгляд острый как бритва. Он быстро обменивается рукопожатиями
— Саймон Уильямсон, — резко говорит он, а потом немного смягчает тон. — Надеюсь, моя девушка была в хороших руках?
Все смотрят на баска и начинают нервно и виновато улыбаться. Его присутствие явно их угнетает, он выводит их из равновесия, даже не прилагая особых усилий. Но я себя чувствую просто отвратительно, в первый раз за долгое время, в первый раз после первого мужика, которому мне пришлось дрочить, — я чувствую себя шлюхой. Саймон помогает мне надеть пальто, и я с большим облегчением покидаю этот поганый отель.
Мы садимся в машину, и я вдруг понимаю, что плачу, но по крайней мере больше не ощущаю себя шлюхой. Я знаю, что плачу совершенно неискренне, я просто хочу, чтобы Саймон отвез меня домой и уложил в кроватку. Я хочу, чтобы он думал, что это он меня соблазняет, хотя я жутко его хочу, я хочу его прямо сегодня, прямо сейчас. Но Саймона мои слезы не впечатляют совершенно.
— Что такое? — равнодушно спрашивает он, выводя машину на Лотиан-роуд.
— Вляпалась в совершенно дурацкую ситуацию, — говорю я ему.
Саймон обдумывает мои слова, а потом устало отвечает:
— Такое случается. — Хотя, судя по его тону, такое случается с кем угодно, кроме него самого. Мы останавливаемся у моего дома и смотрим на небо. Сегодня оно ясное и, что самое удивительное, очень много звезд. Я никогда не видела столько звезд, по крайней мере здесь, в городе. Колин как-то возил меня на Восточное побережье, недалеко от Колдингхэма, вот там все небо было усеяно звездами. Саймон тоже смотрит наверх и говорит:
— Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне.
— Кант… — говорю, ощущая странную смесь восхищения и испуга, и думаю о том, что он имеет в виду, говоря о нравственных законах. Он что, понял, чем я занималась? Но он резко оборачивается ко мне, и вид у него обиженный. Но он ничего не говорит, только настороженно смотрит на меня.
— Это моя любимая цитата из любимого философа, — объясняю я. — Из Канта [11] .
— А… да, это и мой тоже любимый философ, — говорит он и улыбается.
— Ты изучал философию? Изучал Канта? — спрашиваю я.
10
В доброй вере (нем). — Примеч. пер.
— Немного, — кивает он. А потом объясняет: — Старая шотландская традиция. От Смита к Хьому, а потом — к европейским мыслителям вроде Канта.
В его голосе проскальзывает некое самодовольство, которое действует мне на нервы, поскольку чем-то напоминает МакКлаймонта. А мне очень не хочется ассоциировать его с МакКлаймонтом, так что я иду ва-банк:
— Хочешь, поднимемся ко мне, выпьем кофе… или вина. Саймон смотрит на часы.
— Пожалуй, лучше кофе, — говорит он.
Мы поднимаемся по лестнице, я еще раз благодарю его за помощь, типа, он меня просто спас. Я надеюсь, что он спросит меня об этом, но он, судя по всему, не придает случившемуся никакого значения. Когда мы заходим в прихожую, у меня замирает сердце, потом что я вижу полоску света из-под двери гостиной.