Порно
Шрифт:
— Эй, ты чего? — говорит он мне. — Неужели не нравится?
— Просто я с кирпичей чуть не упал… с кирпичей… — бормочу я.
Но теперь я все вижу, типа, как через тонкую водяную пленку, а Чиззи резко хватает руками голову этой девицы:
— Теперь надо ускорить темп, пора сосать по-настоящему… понимаешь, сосать… СОСИ, ШЛЮХА ЕБАНАЯ! — И он яростно ебет ее рот, запихивая член прямо ей в глотку, и разражается комментариями по ходу дела: — И вот Чиззи выходит на финишную прямую, он дает тупой шлюхе хороший урок и вот Чиззи… ВООООААААААТТ!!!
Он крепко держит ее за рыжую гриву, толкая ее членом в лицо, потом отстраняется,
— Поздравляю, вы только что закончили обучение в школе секса Чиззи.
Это было не правильно, брат, нет — нет — нет, я с трудом подхожу и встаю на колени рядом с этой девчонкой.
— Все в порядке, — говорю я, пытаясь ее успокоить. И вдруг она говорит:
— Вы двое, вы оба ублюдки. — И она вроде как начинает давить мне на пах, но меня это не возбуждает, так что я начинаю целовать ее в губы, приговаривая:
— Все хорошо, все хорошо. — И я снимаю с нее леггинсы и трусики. Тяну их вниз, чтобы освободить доступ к этой сухой кучке дерьма, типа, ну, коричневого мячика для гольфа, и потом лезу пальцами ей в пизду, и тут у меня встает. Я пытаюсь достать из кармана резинку и натянуть на член, но мне нужно… мне нужно… мне нужно… липкие, мерзко пахнущие шарики, типа загустевшие выделения из влагалища, остаются у меня на пальцах, и у меня сразу же опадает. Я слышу его, мудака Чиззи; хихикает и глумится, — а она типа ворчит на него, и я чувствую себя так, как будто я ни разу не здесь. Я типа все-таки ей вставляю, но надолго меня не хватает, потому что все это дерьмово, совсем не так, как я себе представлял, как я мог быть таким идиотом, что даже думал, что это будет, как было с Али, и я злюсь, брат, злюсь на себя самого, и она визжит, типа насмехается, и говорит:
— Ну, давай же! Еби сильнее! Это что, все, что ты можешь? — И я продолжаю пихать в нее свою штуку и худо-бедно кончаю…
Я выворачиваюсь и пытаюсь натянуть штаны, так и не сняв гондона. Теперь Чиззи навис над ней, он хватает ее и толкает лицом вниз, отхаркивает мокроту, а она говорит:
— Какого хуя… — Но он снова харкает прямо на ее измазанный дерьмом анус. У Чиззи положительная реакция, ну, в медицинском смысле, так что ему уже все равно, и он не заморачивается с гондоном. В общем, он энергично ебет ее в жопу и ни о чем не беспокоицца. Так вообще-то не делается, начинать надо медленно… как мы с Али, хотя мы с Али давно уже ничего не делаем… а она, эта деваха, стонет и плачет тихими слезами, похожая на выброшенного на берег жирного кита или тюленя, который просто не может добраться до воды.
Он кончает, вынимает из нее свой измазанный в говне член и вытирает его чистой частью ее белых леггинсов.
Она переворачивается, лицо у нее все красное, из носа сопли текут, и она кричит, натягивая леггинсы:
— Ты ебучий ублюдок!
— Заткнись, еб твою мать! — огрызается Чиззи, пихая се прямо в лицо. Раздается какой-то непонятный щелчок, и я весь напрягаюсь, несмотря на все таблы и выпивку, как будто это он меня ударил. Потом она издает тонкий такой и пронзительный визг, когда он дает ей пинка прямо в грудь.
Я наконец обретаю голос, потому что это, ну, хуево это, брат.
— Эй, ты полегче, Чиззи… — говорю я. — Это неправильно.
— Я скажу те, что правильно, а что неправильно, детка, — говорит он, показывая на деваху. Она сидит, тихо всхлипывает,
И он ссыт ей на волосы, грязной и затхлой пивной мочой, брат. А она даже не двигается и вообще ничего такого, просто сидит на месте и плачет. Она такая трогательная и жалкая, даже как будто и не человек, а так, не пойми чего, и я типа думаю, уж не таким ли и я кажусь со стороны, когда я, ну, реально обдолбанный и все такое? Одинокий спортсмен, весь в белом, пробегает мимо нас, смотрит, потом быстренько разворачивается и убегает прочь, не сбиваясь с ритма. Слышно, как парни со стройки кричат друг на друга. Да, Чиззи — та еще скотина, все это знают. Любому, кто бы сделал то, что сделал он… но Чиззи в свое время постарался. Заплатил свои долги обществу и все такое. Но мне прямо стыдно становится, что я вот с ним вроде как вместе. Нашел, с кем затусоваться, бля.
Меня словно пыльным мешком прибило. Выходит, что и я тоже — мерзкий ублюдок и все такое. Вот только нету у меня злобы… ну, злорадства какого-то, чтобы совсем уже было по-скотски. Как и у большинства людей в этом мире, моя мерзостность — она такая, типа, пассивная, что-то вроде мерзостности по недомыслию, не из-за того, что я делаю, а из-за того, что я вообще ничего не делаю, потому что на самом деле мне на всех наплевать, чтобы вмешиваться во что-то, ну, кроме разве что тех людей, которых я хорошо знаю. Чиззи, ну, он опасный псих, чтобы с ним водиться, но он был моим товарищем в тюрьме, и он дал мне наводку на скачках, и это тоже считается… потому что я повезу Али и Энди в Диснейленд, и все у нас будет хорошо, и это все — только благодаря Чиззи.
Мы с Чиззи уходим, идем через парк к выходу на Эббей-хилл, и прямиком — в паб. Глупая телка сидит на месте, глотает сопли, и я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нее на прощание, потому что она уже там, где я сам когда-нибудь буду, брат, я это знаю, однажды Али меня бросит, и это будет конец… на самом деле она уже меня бросила, так что, может быть, вот оно… но нет, потому что у меня есть деньги, и я опять веду себя с ней, как надо, и у меня есть моя книга о Лейте, и мы собираемся в Диснейленд, брат…
Заходим в паб, и я типа говорю Чиззи, что он неправильно себя вел, а он отвечает:
— Не надо жалеть этих придурков. Вот в чем твоя проблема, Урод. Ты слишком добр к дуракам. Типы вроде тебя считают, что если каждый будет любить всех, блядь, несчастненьких и убогих, то все в результате будет хорошо, но так не бывает. И знаешь почему, детка? — Его лицо в нескольких дюймах от моего, но я все равно различаю с трудом. — Знаешь почему? Потому что они позволяют ссать себе на голову, вот почему. Запомни мои слова.
Меня чуток отпустило, и в кармане — солидная пачка бабла. Но что-то в лице Чиззи меня нервирует. На самом деле это никак не связано с тем, что он сказал или сделал с той женщиной, или еще с чем-то. Просто мне очень не нравится эта его манера, когда он вроде бы поднимает брови и пристально смотрит на тебя, а потом откидывает голову назад. И я уже знаю, что сейчас будет. Да и он тоже знает.
Я чиста с размаху бью его в морду и думаю, что промахнулся, потому что я ничего не почувствовал, но потом вижу, как у него кровь хлещет из носа, и слышу крики вокруг нас.