Порочная игрушка

Уэбстер К.

— Ты забыл? Я — шлюха. И точно не понравлюсь твоим богатеньким друзьям.

Он хватает ее за руку и притягивает к себе.

— Нет у меня никаких богатеньких друзей. Пусть я и из Лос-Анджелеса, но я не такой сноб, как ты думаешь. Я нормальный парень, который заботится о нормальной девушке и о ее ребенке.

Мне нравится, как нежно он обнимает маму. Я забыл про телевизор и смотрю, как Ричард гладит маму по волосам, будто

она его домашний питомец. Мне нравится это. Она кажется такой спокойной в его руках. Мне хочется, чтобы он гладил ее так всегда.

— Я не знаю, — говорит мама, задыхаясь. — Что, если ты устанешь от нас? И что это сделает с Бракси? Он так наивен для своего возраста. Это раздавит его.

Я боюсь, что причина того, что Ричард не захочет нас, во мне. Я пытался держаться подальше и не беспокоить их. И хорошо себя вел по сравнению с большинством четырнадцатилетних мальчиков, я уверен.

Ричард обхватывает ладонями мамино лицо и поднимает его, как в кино, чтобы поцеловать ее губы. Я должен отвернуться, но пленен эмоциями, которые витают в комнате.

Он хочет ее.

Он хочет нас обоих.

Я сглатываю комок волнения.

Действительно ли мы можем отправиться с Ричардом в Лос-Анджелес? Будет ли у меня спальня? Купит ли он мне носки? Будет ли он готовить для нас каждый вечер?

Ричард разрывает поцелуй и смотрит на нее сверху вниз.

— Детка, позволь мне показать тебе. Есть отличный реабилитационный центр и…

Мама резко отталкивает его. Печаль на его лице убивает меня. Я будто смотрю на крушение через окно, и нет никакого способа, чтобы остановить это.

— Я не один из твоих проектов, Ричард! Ты не можешь очистить меня и починить! Меня нельзя починить!

Она начинает запихивать свои вещи в сумку и плакать — мама никогда не давала волю слезам. Это до смерти пугает меня, потому что я понятия не имею, что происходит.

Ричард шагает к ней и тянет к себе.

— Господи, женщина. Перестань быть такой сумасшедшей. Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Я. Просто. Хочу. Тебя.

И вновь она тает в его руках. Он тянет ее обратно в свою комнату. Я смотрю телевизор, но слушаю их. Обычно, когда она работает, то стонет и говорит что-нибудь типа «Сильнее!» или «Быстрее!», но всегда ровным, скучающим тоном.

Но сейчас…

Сейчас она выкрикивает его имя снова и снова, будто это молитва.

Ричард. О, Боже. Ричард. О, Боже, Ричард.

А он выкрикивает ее имя.

Вики. Ты нужна

мне. Вики. Поедем со мной.

Примерно через час Ричард появляется со счастливой улыбкой на лице. Он одет в костюм и галстук, и выглядит самым красивым из всех мужчин, с которыми она когда-либо была. Я хочу быть похожим на Ричарда, когда вырасту. Он шагает ко мне и ерошит мои волосы.

— Я собираюсь построить для нас дом. — Его тон серьезен, так что я верю. — Ты хороший парень, Бракс. Ты заботился о ней, как никто другой. Пришло время мне позаботиться о вас. Обещаю, что с этого момента жизнь станет лучше.

Я киваю, и слезы радости затуманивают глаза.

— Твоя мама — крепкий орешек и не любит подачки. Будет чертовски сложно убедить ее, что я люблю ее. Но я сделаю все, что потребуется. Она другая — в хорошем смысле другая — и я собираюсь помочь ей поправиться. Ей никогда не придется работать, ни одного дня в ее жизни.

На сердце теплеет от его слов. Мама всегда больна и слишком много работает.

— Держи, — говорит он и протягивает мне визитку, — присмотри за ней сегодня, пока я буду на встрече. Это не должно занять больше пары часов. Когда я вернусь, будь готов лететь через всю страну. Я с нетерпением жду этого, малыш.

Он подмигивает мне и уходит.

Смотрю вниз на шероховатую карточку. Ричард Дж. Кеннеди, его имя аккуратно написано вместе с адресом в Лос-Анджелесе и номером телефона. Я обращаю внимание на дополнение — 1982.

— Подождите!

Он останавливается и поворачивается, чтобы увидеть, как я бегу в его сторону. Я обнимаю и вдыхаю его запах. Он пахнет чистотой и так, как должен пахнуть успешный мужчина. Мне нравится его запах. Хотя я и пользовался его душем и мылом всю прошлую неделю, я не пахну так, как он.

— Спасибо, Ричард. Мама заслуживает лучшей жизни, чем эта.

Он гладит мои волосы, и на глаза наворачиваются слезы. Я хочу, чтобы он гладил меня так вечно.

— Ну, сынок, я думаю, что ты прав только частично. Вы оба заслуживаете лучшей жизни, чем эта. Обещаю тебе, что все наладится. Я позабочусь об этом.

* * *

Смотрю в иллюминатор, погруженный в воспоминания. Путь в Сиэтл неблизкий, и я изнываю от потребности увидеть Банни. Несколько раз в течение недели я звонил Картье, чтобы проверить, как она, и он говорил, что все в порядке. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не попросить позвать ее к телефону, но я прекрасно знал почему. Если бы он сделал это, я бы тут же запрыгнул в самолет, чего не мог себе позволить. У меня были дела, с которыми я должен был разобраться, включая долбаного Корги.