Порочная красота, или Сорви с меня мою маску (Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь)

Шилова Юлия Витальевна

— Что это?

— Кровь, зараженная СПИДом.

Валентин удивленно распахнул глаза.

— Ты хочешь ввести ему СПИД?

— Конечно.

— Но ведь он умрет не сразу.

— Пусть, а зачем торопить замечательный процесс неминуемой гибели? Вся оставшаяся жизнь будет для него мукой и ужасом А я немного ускорю процесс попадания его и в настоящий Ад, в кипящий котел! Второй препарат для ослабления иммунитета. Процесс начнется сразу. Мы ведь все равно сваливаем отсюда. Вот и пусть меня ищет, хоть обыщется. Но думаю,

что ему будет не до этого. Он теперь будет стоять у зеркала и щупать свои лимфоузлы.

— А где ты взяла эти препараты?

— У отца Златы.

— Значит, ты выходила из дому?!

— Да, мне пришлось.

— Но я же просил тебя…

— Прости.

— Тебя могли убить, понимаешь?! Пахан выставил пост у твоего дома и у твоей работы. Я даже уверен, что кто-нибудь торчит и у тебя на квартире, дожидаясь твоего возвращения. Все намного серьезнее, чем ты думаешь.

— Виновата, извини… — Я подошла к Валентину и уткнулась ему в грудь. — Ну не злись, я больше не буду, ей-богу.

— А я больше тебя никогда не оставлю одну, и не надейся.

Валентин прижал меня к себе и прильнул к моим губам. Я обвила его шею руками и стала расстегивать пуговицы на рубашке.

— Малышка, ты что делаешь?

— Тише, тише, не шуми…

— Радость моя…

— Люблю тебя…

Я прикрыла ладонью его рот и постаралась шутливо повалить на пол. Валентин улыбнулся и поддался.

Глава 14

Через полчаса наша машина мчалась в Томилино.

— Ты уверен, что Грач там?

— Да, в своем загородном доме. У меня есть информация, что он слегка приболел.

— Вот даже как? И чем, бедненький, приболел?

— Говорят, простыл.

— В такое теплое время года?

— Валя, Грач — наркоман. У него ослабленный организм. Год назад он был в прекрасной форме. Посещал спортзал, качался. Даже участвовал в соревнованиях по боксу. За этот год он плотно сел на наркотики, превратился в жалкую высохшую жердь. Я не знаю, что ты там собралась вводить ему для ослабления иммунитета, но знай — у наркоманов его и так нет. Твой препарат подействует на него быстрее, чем ты думаешь. Наркоман может загнуться от обычного насморка, а от СПИДа — и говорить нечего.

— Он один в доме?

— Вот этого я не знаю. Это нам еще предстоит выяснить.

— А дом надежно охраняется?

— Да черт его знает. Обычный частный дом, в котором он родился. Это дом его бабки. Она давно умерла. Дом пустует. Грач иногда туда наведывается.

— Понятно.

— Впрочем, один он там ночевать не будет. Охрана, конечно, есть. Лишь бы баб у него не было.

— Да вряд ли, все-таки болеет человек. Не до баб.

— Не скажи! Половой инстинкт отмирает последним, — засмеялся Валентин.

Мы остановили машину метров за двести до жилища Грача и стали ждать, когда стемнеет. В моей сумочке лежали шприцы,

препараты и браунинг. У Валентина тоже имелся пистолет. Я покосилась на его оттопыренный карман.

— Ого, ты тоже взял оружие?

— А ты как думала.

Когда стало совсем темно, мы подкрались к дому. Это была самая обычная деревенская изба с ветхим забором, у которого стояла парочка навороченных машин, самое место им было у дорогого ресторана, а не у этой халабуды.

В доме было открыто окно, и я отчетливо разглядела Грача, сидящего в кресле-качалке. Грач держал в руке пистолет и говорил по сотовому.

— Стой здесь, — наказал мне Валентин, — и не вздумай принимать какие-либо самостоятельные решения. Я пошел на разведку.

— А я как же?

— А ты не смей даже шевелиться.

Через пару секунд Валентин исчез в темноте. Мое сердце готово было выскочить из груди, и не было никаких сил просто стоять и чего-то ждать. Я увидела, как Грач встал, взял пульт от телевизора и включил какую-то программу. Валентин все не возвращался. Больше терпеть я не могла. Это ужасно — рисковать жизнью близкого человека. А вдруг с Валентином что-нибудь случится?!

Не колеблясь ни минуты, я сунула браунинг в карман, перекинула сумку через плечо, перемахнула через ветхую ограду и подкралась к окошку. Грач стоял на коленях у телевизора и возился со штекером от антенны. Телевизор громко шипел, дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта. Я решила, что лучшего момента мне уже не представится, и бесшумно влезла на подоконник, затем встала на него и осторожно спрыгнула вниз. Грач обернулся и, увидев меня, широко раскрыл рот и вытаращил глаза.

— Спокойно. Не двигайся, иначе я прострелю тебе башку, — сказала я, как в лучших ковбойских фильмах, и направила на него браунинг.

— Валентина, сколько лет, сколько зим! — Грач поднял руки и двинулся мне навстречу, но я прицелилась ему в лицо и грозно прошипела:

— Я же сказала, стой спокойно!

— Да убери ты пушку, в самом деле. А я о тебе недавно вспоминал. Ищу, ищу, а тебя нигде нет… Где ты была, детка?

— Заглохни. Оружие положи на стол, медленно, только без глупостей.

— Валентина, а ты отчаянная деваха. Ты меня возбуждаешь, честное слово. Бросай пушку, откроем бутылочку, посидим, поговорим, давно не виделись.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Валентин. Он ловко обезоружил Грача. Вытащил и отключил мобильник бандита.

— Я ведь просил тебя без меня ничего не предпринимать!

— Прости, но я не могла больше ждать.

Валентин посадил Грача на стул и привязал так, чтобы локтевые сгибы были свободны.

— Кто еще в доме? — спросила я.

— Двое мордоворотов на кухне анашу курили.

— А где они сейчас?

— Я позаботился о том, чтобы они немного отдохнули. Давай живее, у нас мало времени.