Порочная любовь
Шрифт:
Настоящее время
Я пью сидя за барной стойкой в нашем клубе, когда входит Зейн. Он садится рядом и прежде чем даже взглянуть на меня, заказывает себе выпить.
— Есть что-нибудь, что ты бы хотел мне сказать? — спрашивает он, делая глоток пива.
Я киваю и стучу рукой по стойке.
— Я проследил за крупной целью на склад, тот же самый склад, в который мой отец взял меня для моего первого боя до смерти.
Зейн
— Поэтому ты убил Брюса Пейтона. Зачем? И я действительно надеюсь, что ты мне дашь оправдание лучше, чем то, что просто хотел выплеснуть злость, брат. Это только посеяло зерно войны.
Я сильно сжал челюсти.
— Я разберусь с этим. Кем бы его ни заменили, я с ним разберусь, как и со следующим и со следующим. Пока я не придумаю что-нибудь. Чтобы положить конец всей их гребаной организации.
Зейн ставит свой напиток и поворачивается ко мне.
— Брат, мы разберемся с этим вместе. Ты, я и Блейк? Мы были братьями еще до того, как эти жилеты связали нас вместе. Мы за тебя.
Я улыбнулся ему и кивнул.
Выйдя из клуба, я закуриваю сигарету и вижу въезжающую Фиби на своем черном «Ниссан» GTR. Машина вся черная: диски, тонировка окон и черный свет. Она чертовски безупречна, как и Фиби, которая была автолюбителем с тех пор, как научилась ходить. Блейк чуть с ума не сошел, когда она начала посещать уличные гонки, причем не только ходила посмотреть на них, но и участвовала сама.
— Привет, Фибс, ищешь «бридзиллу?» (примеч. пер.: так называют невест, которые накануне свадьбы становятся параноиками) — спрашиваю, выдыхая дым.
Она кашляет и размахивает руками, прогоняя от себя дым.
— Эд, тебе нужно бросить курить. Как ты остаешься таким подтянутым и одновременно так много куришь? Не понимаю.
Я смеюсь.
— Поднимаю железо, Фибс и не забиваю на кардио.
Ее каблуки стучат, когда она уходит, но внезапно оборачивается и смотрит на меня.
— Эд, не играй с Кали больше, чем уже сделал. Пожалуйста. Последнее что ей нужно, это драма в жизни. Ее бывший все еще достает ее по телефону и я про…
Я перебиваю Фиби, как только слышу слово «бывший» и сразу же чувствую ярость.
— Что ты имеешь в виду, говоря бывший? Я не знал, что у нее есть бывший?
Девушка сужает глаза, скрещивает руки на груди и ухмыляется.
— Ох? Ты же не думал, что был единственным, не правда ли? Эд, девчонка звезда Голливудских холмов. Кали словно сумочка из последней коллекции «Луи Витона» и все хотят ее, — заявляет Фиби, прежде чем зайти в клуб.
Я не осознавал, что сжимал кулаки так сильно, пока не почувствовал, как ногти впились в кожу ладоней. Выбросив прочь сигарету и, придавив ее ботинком, надеваю шлем и еду, чтобы встретиться с Драго. Ни за что этому мудаку не дожить до конца недели.
Глава 9
Кали-Роуз
— Картер! —
— О, ну что? Я просто говорю, что все может измениться, если ты дашь ему.
Я закатываю глаза, доставая рогалики из тостера.
— Он ушел прошлой ночью, оставив записку со своим номером телефона. Полагаешь, я должна написать ему? — немного неуверенно спрашиваю я.
— Что ты кушаешь?
— Рогалики, а что? — невозмутимо отвечаю.
— Положи рогалик, Кали. Ты две недели не будешь заниматься танцами, и все мы знаем, что это мигом отложится на твоей заднице.
Я бросаю нож на стойку.
— Знаешь что, Присцилла, королева пустыни, только из-за этого твоего комментария, я удвою ставки.
Он преувеличено вздыхает.
— Кали-Роуз! Я не зануда.
— Пока что, подруга. Ты не зануда, пока что.
Я кусаю большой кусок рогалика, так, чтобы он смог услышать хруст и издаю стон наслаждения.
— Хорошо, мне пора идти. Люблю тебя.
— Ага, я тоже тебя люблю, сучка.
Смеясь, я отключаюсь. Я очень люблю Картера, мы можем ругаться, проклиная друг друга, но он мне как брат и я его ценю. Когда наливаю себе кофе, мой телефон звонит снова и, не взглянув на экран, думая, что это снова Картер, я поднимаю трубку.
— В чем дело? Забыл сказать мне, какой большой член был у твоего вчерашнего друга? — говорю я улыбаясь.
— Кали-Роуз Рейнольдс! Тебе лучше следить за своими словами, — рукой я закрываю свой рот, потому что слышу голос матери. — Хотя, он сказал тебе? Ну, знаешь? Какой большой он был?
Я морщусь, бросаю рогалик на тарелку. Мой аппетит исчез.
— Мам, фу, нет! Я не буду говорить об этом с тобой.
Она смеется.
— Хорошо, милая, как ты? Я просто звоню, чтобы проверить.
Я стягиваю топ и джинсы.
— Хорошо. Вики — настоящий параноик, но все нормально.
Я слышу, как она свистит и бормочет, заказывая другой напиток.
— Мама? Ты что, потягиваешь «Маргариту» в десять утра?
Она хихикает.
— О, милая, когда у тебя будут дети, и они съедут от тебя, ты поймешь.
Я отбрасываю волосы с лица.
— У тебя один ребенок, мам — я. И не думаю, что была такой плохой, в любом случае, не настолько плоха, чтобы из-за меня ты пила в десять утра.
Она делает глоток своей Маргариты.
— Я не поэтому звоню, милая. Мы с отцом хотим увидеть тебя. Когда ты приедешь нас навестить?
Я включаю на телефоне громкую связь и бросаю его на кровать, чтобы нормально переодеться.
— Я постараюсь приехать как можно скорее. Обещаю. Просто вы так далеко.