Порочная месть

Салах Алайна

Быстро умыв лицо холодной водой, я поправляю немного сползший лиф и выхожу на палубу, и понимаю, что что-то изменилось с того момента как я зашла в туалет. Музыка стихла, шезлонги, на которых лежали Алекса с подругами пусты.

Обуреваемая плохим предчувствием, взмываю на верхнюю палубу и утыкаюсь взглядом в сгрудившуюся толпу возле бара. Взгляд Алексы, стоящей среди нее, презрением хлещет меня по глазам, от чего я прирастаю у месту, ослепленная догадкой.

— Браво, Эрика, - доносится до меня голос Мэгги, идущей навстречу.
– ты постараюсь на славу. У Роберта

сломан нос. Вот поэтому я и говорю, что неизвестным не место на подобных мероприятиях.

Мой мозг, обуреваемый чудовищным приливом стыда и вины принимает решение в кратчайшие минуты: я срываюсь с места и бегу к каютам. Спрятаться от своего позора. Укрыться от осуждения и реакции Кейна. Боже, какая же я идиотка.

Я толкаю дверь каюты, в которой лежат мои вещи, и замираю, услышав звук льющейся воды.

— Кейн?

Остановившись в проходе туалетной комнаты, вижу его, моющего руки в раковине, белоснежные бортики которой окрашиваются розовыми подтеками.

— У тебя кровь.
– сиплю, вцепившись ладонью в косяк.

— Не моя.
– негромко отзывается Кейн, не поворачивая головы в мою сторону.

— Не нужно было бить Роберта… Это я виновата, потому что хотела…

Я собираюсь признаться в том, что разозлилась из-за того, как непринужденно Кейн разговаривал с Алексой, однако, он опережает меня.

— Я прекрасно знаю, чего ты хотела и однажды уже говорил тебе, что не стоит пытаться вызвать во мне ревность. И защищать его тоже не стоит. Он виноват в том, что знал, что ты моя спутница, и все равно полез к тебе. Это личное оскорбление, и он должен был за него ответить.

Он выключает воду и выпрямившись смотрит на меня. Ищу в его лице признаки злости или раздражения, но их нет.

— Прости меня, - шепчу, окончательно признавая свое поражение.
– Я не должна была так себя вести. Могу я, пожалуйста, остаться в каюте? Я просто не могу сейчас подняться наверх…

Я с мольбой смотрю на него, но Кейн отрицательно качает головой:

— Нет. Ты вернёшься туда со мной и будешь вести себя как ни в чем не бывало.

— Я не смогу. — кручу головой, чувствуя как слезы подбираются к глазам. — все меня осуждают.

— Какая разница, что думает кучка незнакомых тебе людей.
– Кейн знакомым движением кладет руку мне на поясницу, от чего разряд тока проходит через все тело, оживляя его приливом электричества, и подталкивает меня к двери каюты.
– И прекрати пить. Алкоголь плохо на тебя влияет.

глава 21

— До свидания, Алекса. — негромко произносит Кейн, удерживая мою талию.
– Еще раз с днем рождения.

Вторая его рука занята сумкой, и, возможно, поэтому Алекса не предпринимает попытки снова бросится на него с объятиями, а лишь переминается с ноги на ногу с застывшей улыбкой на лице. Остаток времени, проведенного на яхте, Кейн вел себя

так словно действительно ничего не произошло. Казалось, его совсем не заботят шепотки и любопытные взгляды, и со мной он обращался так же как и когда мы впервые ступили на палубу, и, в конце концов, даже попросил намазать ему плечи кремом. Роберта мы больше не видели: кажется, он предпочел отлежаться в каюте и не вышел смотреть салют.

— С днем рождения, Алекса. — стараюсь не звучать жалко и, собрав всю волю в кулак, добавляю: — Извини, за то, что случилось. Я совсем не хотела портить тебе праздник.

Я не вижу глаз Кейна в этот момент, но каким-то образом чувствую его молчаливое одобрение, которое словно вливается через его ладонь в позвоночник.

— Все в порядке, — бормочет она, и так и не взглянув на меня, уходит к стоящим в стороне Мэгги и рыжеволосой Эрин.

По пути к автомобилю с ожидающим возле него Рупертом я машинально лезу в сумку, чтобы нащупать телефон. На яхте я несколько раз бегала в каюту под разными предлогами, чтобы проверить вызовы от Артура, который обещал позвонить, но их не было. Больше всего я боюсь, что он позвонит во время нашей двухчасовой дороги в Нью-Йорк, и Кейн это заметит. Я не могу предсказать его поведения, если он узнает, что я поддерживаю связь с братом, и это сильно пугает. Вдруг он лишит меня любого средства связи или разозлится на столько, что приведет свою угрозу расправиться с Артуром в исполнение? Об этом даже думать страшно.

— Ты уезжаешь в Канзас? — вспоминаю слова Алексы, когда мы устраиваемся на заднем сидении. — Надолго?

— На несколько дней. — немного задумчиво откликается Кейн, глядя в окно. Кажется, он снова углубился в свои мысли, словно размышления при езде его обычный ритуал. Если еще несколько дней назад я воспринимала его короткие ответы как знак показного пренебрежения, то сейчас меня посещает мысль, что на самом деле это отнюдь не желание намеренно уязвить — просто его лимит, выделенный на общение с окружающим миром исчерпан, и он вновь закрывается от него.

Решив его не беспокоить, я прислоняюсь щекой к прохладной коже сидения и тоже пытаюсь найти душевный покой в сменяющихся за окном кадров улиц и деревьев. Думаю, о том, что буду делать, когда Кейн уедет: смотреть телевизор? читать книги? чем буду заниматься в четырех стенах?

— Я бы могла попробовать устроится на работу. — озвучиваю пришедшую в голову мысль. — Днем тебя все равно не бывает…

— Это исключено. — из задумчивого голос Кейна моментально становится холодным и жестким.

— Я не могу постоянно сидеть без дела. Мне даже готовить и убираться не позволено. Этим занимаются другие люди.

— Придумай себе другое занятие.

— То есть я могу… — от неожиданности я выпрямляюсь и впиваюсь в Кейна глазами, не в силах поверить, что у меня есть простор для маневра. — Могу, например, записаться на йогу?

В течение секунды Кейн блуждает глазами по моему лицу, словно оценивает мое уравновешенность моего состояния, и коротко кивает: