Порочные чувства

Гауф Юлия

Я, не слушающимися пальцами отстегнула ремень, и поднялась с кресла. А затем пошла за Маратом мимо всех этих людей. Казалось, все будут пялиться на нас, ясно же, что мы не бизнес идем обсуждать. Всем ведь очевидно, в каком качестве Марат меня взял с собой.

В качестве резиновой, мать её, куклы.

Я обернулась, когда мы прошли подчиненных Марата, но никто на нас не смотрел, никто не провожал глазами. Всем плевать. Думаю, для них это привычное зрелище — как их босс ведет трахать очередную девушку.

Страх от полета

ушел, и снова сменился злостью, кипевшей во мне все эти дни, и которой я не могла найти объяснение. Просто бесит, и все.

— Проходи, — Марат пропустил меня в достаточно просторную кабину.

С кроватью — достаточно широкой, кстати. Здесь еще и небольшой столик имеется с закрепленной держателем бутылкой виски. Пригляделась, заметила кубики льда, щипцы для него, рюмки, и фрукты.

— Сюда не войдут?

— Нет. Максимум, если что, постучит стюардесса, — Марат подошел к столику, и спросил: — Вино? Виски?

— Я ничего не буду.

Он, будто, не услышал, достал два бокала, и начал наполнять их льдом.

Ну что за мужчина такой? Даже папа, несмотря на свой не самый приятный характер, иногда принимал моё «нет». Даже Миша… хотя, здесь я лукавлю — Миша, как раз, считал, что я в полной его власти.

— Три часа до Красноярска. Может, когда прилетим, тогда и… ну, тогда и займемся сексом?

— Стесняешься? — Марат отставил бутылку, и протянул мне бокал.

— Конечно, нет, — фыркнула я, вспомнив, что должна отыгрывать свою роль. — Просто, мне кажется, это не слишком удобно.

— Вот и попробуем. Или есть проблемы?

— А тебя не волнует, что все знают, почему мы ушли, и зачем?

— Меня — нет, — отрезал Марат. — А тебя?

— Тоже.

Меня это очень волнует. Не должно, наверное, но не отпускает чувство того, что я сама позволяю себя позорить. И… плевать. Прилечу, накуплю сто тестов на беременность, и как только один из них покажет две полоски, сразу же прекращаю нашу связь!

— Пей, — Марат сделал глоток, и опустился на кровать.

Я приложила бокал к губам, но пить не стала. Только сделала вид. Скривилась, и поставила его на столик.

— Спасибо.

— Иди ко мне, — он хлопнул себя по бедру.

Голос холодный, лицо… расчётливое какое-то, жесткое, даже жестокое. Не понимаю, куда исчез тот мужчина, который кормил на моей кухне ребенка; который остался со мной, и обнимал всю ночь, грел своим теплом.

И был ли этот мужчина, или же мне он приснился?

Я опустилась на колени Марата, понимая, чего он хочет.

— Думала, в полете ты предпочтешь работать? — тихо произнесла я.

Руки положила на его мощную грудь. Надо же, лицо у него строгое, а сердце грохочет. Не выдержала, и царапнула по тонкой ткани ноготками. Верхняя губа Марата дернулась от этой моей шалости.

Но он не оттолкнул. И я продолжила пальцами, ладонями, ласкала его торс. Гладила, чувствуя, как тяжелеет внизу живота — мне нравится

это, хоть и немного страшно. Будто дикого зверя глажу, сейчас он спокоен, а что будет через минуту?!

— Сейчас я предпочитаю не работу, а тебя, — Марат чуть откинул шею, позволяя мне эту нехитрую ласку.

Пальцами. Нежно, мягко, изучающе водить по его смуглой, почти бронзовой коже. Любоваться на контраст — очень уж мои ладони белы и хрупки на его фоне. И тут же царапать ноготками, заставляя Марата коротко дергаться.

… пока он будет на работе, нужно хоть порно посмотреть, поучиться тому, что должна уметь.

Я щелкнула пуговицу у его горла, и медленно расстегнула ее.

Снова окутал мужской аромат — алкоголь, дым, древесные ноты, и я сглотнула слюну. Он странно действует на меня, мне это не нравится — то, что чувствует мое тело. Я хотела начать чувствовать, но передумала.

Не хочу.

Так безопаснее.

Марату надоело сидеть без дела, и в одну секунду он перехватил контроль. Руки его сомкнулись на моей талии, заставляя её изгибаться, прижиматься меня грудью к нему. И я почувствовала горячие, жесткие мужские губы на моей шее.

Болезненный, обжигающий поцелуй-укус. И язык, зализывающий рану.

— Ты на таблетках? Уже можно? Или опять с резинкой?

— Можно без, — прошептала я, подставляя шею под губы Марата.

Глава 18

Это приятно — от его поцелуев, от языка, от пальцев, стискивающих мою спину, клеймящих меня, тело простреливает сладкая истома, спазмы. Хочется закрыть глаза, и отдаться полностью, но я не могу расслабиться, я помню.

Помню, что совсем рядом с нами, за этой условной дверью находится три сотрудника Марата и стюардесса. Помню, и порочные чувства, охватывающие меня, отступают.

Чтобы снова вернуться мощной, стыдной волной, когда Марат стягивает с меня одежду, и накрывает грудь своими губами. Я дрожу, как от сильнейшего мороза, как от горячей лихорадки, и вспоминаю.

Что мы не одни. Что мы не дома, не в отеле.

И в каком я здесь качестве.

И это снова отрезвляет.

— Охренительная у тебя грудь. Лучшая из тех, что я видел, — Марат оторвался от меня.

Опустила глаза вниз — соски мокрые от его поцелуев, сжались в тугие горошины, и пошло блестят от заглядывающего в кабину света. Это… это, и правда, красиво.

И Марат смотрит. Темным взглядом вбирает это зрелище, сжимает сосок пальцами, и толкается своей эрекцией в мои бедра. Черт бы его побрал.

— И много ты видел? — спросила, скрывая смущение.

— Много, — он сжал ладонями мою попу. — Расслабься. Говоришь, что можно без презерватива? Мы ведь поняли друг друга? Контролировать тебя не придется?

— Я не собираюсь беременеть, и требовать от тебя свадьбу, или щедрые алименты. Мне это не нужно, поверь. Я помню, что ты говорил про аборт, — сжалась я.