Порочный бит
Шрифт:
Казалось, что, рассказывая Вике о наших взаимоотношениях с Антуаном, я сама себя хотела убедить в невозможности других вариантов нашей с ним связи. За первым бокалом пошел второй, затем и под историю о событиях вечера – следующий.
– Да-да… – пробормотала Вика. – То есть грудь ты ему не показала? – осоловело уставившись на меня, уточнила она.
– Вроде нет, – неуверенно ответила я, так как алкогольный туман в голове становился всё плотнее, и я, честно говоря, не совсем улавливала, о чем мы собственно говорим?
– Ты должна пойти к нему и признаться,
– Ему неинтересны такие как я! Он любит женщин опытных! – отказалась я.
Честно говоря, уже мечтая вырубиться в постели, а не о плотских утехах в объятьях принца.
– Угу. Истрепанных как пословица, скорее, судя по тем дамам, что вечно около него крутятся, – язвила Викуся, но тоже уже начиная клевать носом. – Любовь нужна всем, понимаешь? Всем! И раз я даже Аристову это смогла доказать, то и у тебя получится!
– Любовь волшебная страна… и каждый житель в ней обманщик… – грустно процитировала я.
Четвертый бокал шампанского оказался решающим, и все события дальше остались в моей голове как в тумане.
Хотела я этого или нет, но утро наступило. Глаза открывать совершенно не хотелось, но тихие звуки звяканья посуды заставили меня приподнять веки, чтобы через узкие щелки посмотреть, кто их производит.
Первое, что я осознала – я не в той спальне, где меня поселили. Интерьер в стиле «Хеннесси» подсказал, что я таки залезла в койку к Антуану. И под одеялом я совершенно голая!
Сквозь распахнутые в спальню двери я видела и другую часть апартаментов Тохи, состоящие, кажется, всего из четырех комнат.
В зоне моей видимости была часть гостиной с большим ансамблем мягкой мебели и широкой барной стойкой. А возле нее, как ни в чем не бывало, крутился Тоха. В одних боксерах…
В голове практически отсутствуют воспоминания о том, как я сюда попала. Лишь короткие обрывки, где я помню, как мы с Викой допились до стадии жёсткого стёба над всеми странностями мужской половины человечества. Начиная от неспособности запомнить, где находится корзина для грязных носков, и заканчивая их неизлечимой тягой поглазеть на женскую грудь… Точно! «Покажи ему сиськи»! Эта пьяная авантюристка уговаривала меня взять этого быка за рога. Точнее, за один, на который он и без моих сисек находит кого насадить без усилий.
Я пришла к нему с требованием снять с меня это чёртово платье, в плену маленьких крючков которого я оказалась по его вине!
Вот же черт! Сейчас на трезвую, хоть и больную, голову всё произошедшее вчера казалось верхом идиотизма. Череда глупых поступков, начиная с этого переодевания. И во всем виновата только я сама. И до обильного принятия на грудь, я вчера была взвинчена, взволнована до предела своим планом. И мне так хотелось понравиться этому искушенному мачо, что я шла у него на поводу, словно овечка на веревочке.
– Всё нормально, госпожа Александра, я готов подождать, пока ваше сиятельство изволит подняться с постели! – обернувшись через плечо, громко известил меня Тоха о том,
Искрящийся смехом взгляд Бертрана настойчиво намекал мне на ночное шоу в исполнении хомячка.
– Боже… – простонала я, испытывая самый настоящий испанский стыд. – Мне так стыдно!
От стыда горели не только мои щёки. Я не переживу этот позор! Муки совести спалят меня изнутри адским пожаром.
Из-за невозможности самостоятельно облачиться во вчерашний элегантный капкан из гардероба Эмелин мне пришлось завернуться в одеяло, чтобы доползти до барной стойки, где Антуан собственными руками выставил на стойку всё, что привезли в его апартаменты слуги.
– И почему это я госпожа? – пробурчала я, затащив задницу на барный стул и хватая бокал с дымящимся ароматным кофе.
Бертран развернулся ко мне, и мои глаза уперлись в идеальную мужскую грудь. Гладкая, загорелая кожа так и манила к ней прикоснуться. Пощупать рельефные мускулы, отлично просушенный пресс с мягким очертанием пресловутых кубиков.
– Ну а как? – деланно изумился Тоха, выгибая свои точеные брови. – «Я хочу, чтобы ты был моей маленькой грязной шлюшкой, Бертран!» – пропищал Тоха, изображая мой голос.
Сука! Нет, скорее сучка! Это всё Вика!
«Скажи ему, что хочешь быть его маленькой похотливой шлюшкой! Что он может сделать с тобой всё, на что только хватит его грязной фантазии! У мужиков от такого мозги полностью отрубаются!» – советовала мне Вика, провожая до дверей опочивальни принца.
Мамочки! Я ему так сказала? Хотя… судя по ржущему лучшему другу, я всё перепутала. Какая же я… нелепая недотёпа!
Но хуже всего, что я вспомнила! Я наехала на Бертрана, требуя расстегнуть мне платье, а он… и не сопротивлялся.
В голове отчетливо промелькнул весьма эротичный сюжетец. Я не помню, что говорила ему, но дьявольски откровенный интерес в глазах Антуана всплывал в памяти очень отчетливо. Он злился, матерился, но требование выполнил… ещё как.
Резко развернув меня лицом к стене, он шептал мне что-то на французском. Так яростно выплевывая ругательства, что от его шепота мне становилось жарко. Медленно, словно разворачивает долгожданный подарок, расстегивал один крючок за другим. А я сходила с ума, от порхающих по моей спине пальцев, от его близости… и кажется, даже тихо постанывала…
– О, нет… – простонала я, закрыв лицо ладонью.
Тоха в ответ на мои страдания от стыда и похмелья только ещё шире растянул улыбку.
– О, да! О-о-очень горячий круассан для моей госпожи, – пододвинул ко мне тарелочку Бертран и, снова надо мной угорая, отошел к своему мини-холодильнику в двух шагах от стойки.
Усыпанные по боксерам бананы с заигрывающе задранными бровями и типа распахивающими «полы» кожуры пытались меня склеить, недвусмысленно намекая на более близкое знакомство с содержанием этих трусов. Уверена, такой экземпляр любая не прочь развернуть… ох эта широченная спина, узкая талия и круглые ягодичные мышцы. Залипать можно вечность, глядя на принца в труселях.