Порочный наследник
Шрифт:
– Не стоит беспокоиться. Если у меня будут неприятности, меня спасет моя настоящая любовь. – Изабель улыбнулась сестре, прекрасно зная, как такие заявления раздражали Викторию, и наслаждаясь каждой минутой ее мучений.
Виктория повела бровью в ее сторону.
– Мистер Брайс?
Изабель ничего не ответила.
Да, мистер Брайс!
Глава вторая
После обеда я была в музее. Когда я нахожусь в этом величественном
Главный библиотекарь, по-видимому, по-настоящему ценит картины из коллекции дедушки, предоставленные для выставки. Я рассказала ему о большой семейной галерее, которая была в доме до пожара много лет назад. Мне жаль, что столько картин было потеряно той ужасной ночью, но от этого я только все больше и больше ценю оставшиеся. Пейзаж с шато на склоне холма, кажется, находится в прекрасном состоянии. Я наблюдала за его установкой, и сегодня мне пришлось исполнять обязанности временно отсутствовавшего младшего библиотекаря и рассказывать историю картины группе дам. Это было замечательно!
Я благодарна, что могла провести по нескольку дней каждую неделю, ухаживая за картинами семьи, выставленными в таком прекрасном месте. Думаю, дедушка бы одобрил его. Я чувствую себя ближе к нему, когда я здесь, рядом с искусством, которое он так любил. Надеюсь, однажды у меня будет собственная галерея, где я буду прогуливаться мимо знакомых картин и здороваться с ними, как со старыми друзьями.
Слова на этой странице привлекли Реджинальда Грейплинга больше, чем предыдущая запись, эта информация взывала к нему, как песня сирены. Его пульс участился от возможностей, содержащихся в этом женском рукописном творении. Он уже дважды прочел эту страницу, и детали нового плана начали складываться у него в голове.
Он пришел сюда в поисках информации. Для этого подошла бы любая из сестер Фэрлин, но только одна из девушек так детально выписала каждую свою мысль, как будто специально для него обнажая свою душу. В эту холодную зимнюю ночь он нашел больше, чем искал, он нашел идеальный путь продвинуться вперед. Вскоре наступит теплая погода, и сезон вытащит все общество из их загородных домов. Это было слишком идеально.
– Да этот дневник – просто драгоценный клад, – пробормотал он себе под нос, восхищенно проводя пальцем вниз по странице. – Примите мою искреннейшую благодарность, леди Изабель.
Придя сюда, он надеялся узнать, кто составляет предмет интереса одной из девушек; где ее можно застать одну; что он мог бы использовать, чтобы заманить ее куда-нибудь подальше от семьи, – словом, что-нибудь такое, что могло бы помочь ему отплатить отцу семейства, лорду Ноттсби, той же монетой.
– Ноттсби, – выдохнул он. – Даже от его имени веет высокомерием, заносчивостью, будто все вокруг ему должны. – Уже скоро, пообещал он себе, отбросив эмоции и сосредоточившись на обведенном завитками и узорами тексте.
Эта сентиментальная писанина изменила все.
Фэллон взял с полки в углу своей библиотеки стопку старых дел и вернулся за стол. Хотя он и так слишком хорошо мог воспроизвести в памяти каждую деталь инцидента в Вестминстерском
– Месть или незавершенное дело? Возможно ли, что и то и другое? – спросил он, обращаясь к портрету мужчины с добрыми глазами, висящему на стене между высокими книжными шкафами. Он не знал точно, кто этот человек, кроме того, что тот был его предшественником в этом доме, который он теперь называет своим и который также является штаб-квартирой Общества запасных наследников. Тем не менее Фэллон находил его присутствие в какой-то степени успокаивающим. Портреты – лучшие друзья, о которых может мечтать человек. Они способны выслушивать все ваши размышления, но они никогда не выдадут ни единой тайны – качество, которым он восхищался.
– Я докопаюсь до правды, – заверил он мужчину на портрете и покрепче сжал бумаги в руке.
Перейдя свободную половину комнаты из конца в конец, он бросил стопку на стол поверх других бумаг, потянулся за чайником, который всегда находился в углу, и наклонил его. Пустой.
– Миссис Фезерфитч! – позвал он, зная, что домоправительница находится сразу за дверью библиотеки.
– Никогда еще в своей жизни я не слышала таких криков из-за уборки пары шляп, – ворчала пожилая женщина, входя в библиотеку и вытирая руки о полы юбки.
Эта женщина никогда не меняла свою точку зрения о беспорядке в доме, хотя ее усилия существенно уменьшали количество шляп, записок на клочках бумаги и разбросанного повсюду мусора из карманов двадцати разных джентльменов, которые оказывались в главном зале. В штаб-квартире постоянно проживали члены Общества, и они нуждались в комнатах, на предмет чего экономка ворчала при каждой возможности.
– Однажды я даже услышала, – добавила она с возмущением, – как некоторые из них делали ставки на то, сколько времени потребуется, чтобы свести меня с ума этим беспорядком. Можно подумать, что я попросила их отправиться на войну!
– Прошу прощения, – сказал Фэллон, обогнул стол и снова уселся в кресло. – Я поговорю с ними, – добавил он и сделал пометку в уме в списке дел.
– Боже мой! У вас закончился чай? – всплеснула она руками, пересекая комнату. Прямоугольник чистого утреннего света, проникавшего сквозь самое дальнее окно, выходящее на улицу, осветил его письменный стол в углу комнаты.
– Чайник абсолютно сухой, – подтвердил Фэллон с улыбкой.
– Так не пойдет! Как вы без чая собираетесь удержать всю эту ораву в доме от попыток наброситься друг на друга? – Она взяла чайную посуду со стола, но не спешила уходить.
Миссис Фезерфитч изучала хозяина дома, и делала это часто. Он даже подозревал, что она ждала, когда его броня даст трещину. Если она хотела, чтобы они поведали друг другу о каких-то сентиментальных моментах, за которыми последовал бы долгий разговор об утратах – с потоками слез, утираемых платком, – то этого не произойдет. Особенно сегодня, независимо от даты в календаре.
Пускай сегодня ровно десять лет, как умерла Перл, но не об этой почти неизвестной никому другому потере он переживал. Его больше заботила… проститутка, чье единственное преступление заключалось в том, что четыре года назад она слишком приблизилась к мистеру Реджинальду Грейплингу.