Порочный рыцарь

Янг Милена

– Опять меня Сара притащился хер пойми куда, – проворчал он недовольно. – И куда она убежала? Охрененно, сижу здесь как ботаник какой-нибудь.

Перед ним стояла чашка приевшегося горького кофе. Пальцы, коснувшись сосуда, приятно обожгло после долгого пребывания на морозе. Парень крепче сжал чашку, поднося к губам и делая большой глоток горячей терпкой жидкости. Кофе обжег язык, но он уже привык. Марк почти не слушал паренька, который, распинаясь, читал на воображаемой сцене сочиненные стихи.

Поэзия – это не его. Люди – это не его. Ему бы сейчас рвануть куда-нибудь за город, в тишину, побыть наедине с мыслями, наедине с собой. Подальше от всех. Но приходилось довольствоваться тем, что имелось.

Марк вытащил пожелтевшую книжку, решив

дочитать любимое произведение в относительной тишине и спокойствии. Он вел пальцем по строке, чтобы не сбиться, и с наслаждением трижды перечитывал особенно полюбившиеся моменты. За любимым занятием время летело быстро. Кофе почти остыл, и Марк с жадностью поглощал его остатки, не прерывая чтения, как вдруг ощутил толчок сзади, и жидкость из его чашки стремительно растеклась по его джинсам уродливым пятном. Парень поднял голову, чтобы выразить свое недовольство, и замер, как будто громом пораженный.

Ему казалось, что зима прошла, и наступило лето. Перед ним стояла худенькая, хрупкая девушка, виновато улыбаясь. Эта улыбка. Солнечная. Она была просто невероятной. Ее глаза искрились, а выражение лица вскоре сменилось с удивленного на радостное. Марк не мог прийти в себя. Девушка, следя за его замешательством, тихо рассмеялась. Золотистые пряди упали на ее веснушчатое, удивительно невинное лицо, и незнакомка встряхнула длинными волосами, перебрасывая их через плечо. Янтарные глаза устремились с живым интересом на Марка.

– Тебе нравится Остин? Не думала, что парни предпочитают такого рода… Чуткие романы, – она без спросу перетащила скамейку за стол Марка и заняла ее. – И да, прости за то, что джинсы твои испортила. Я случайно.

Она совершенно беззаботно подперла голову рукой, опираясь на локоть.

– Некорректно судить о книге из гендерных соображений. И да, твои извинения приняты, – в ее тоне отозвался парень, слегка улыбнувшись ей краем губ.

Девушка оживилась. Собеседник показался ей интересным.

– Я Лили, – она протянула ему тонкую ручку. Парень на мгновение застыл, но затем уверенно коснулся ее маленькой ладони своей. В этот момент его будто током ударило. Он просто смотрел в ласковые солнечные глаза, утопая в их теплоте. Пальцы сжали ее руку сильнее.

– Как тебя зовут?

– Марк, – парень, как зачарованный, скользил взглядом по фигуре напротив.

– Приятно познакомиться, – усмехнулась задорно Лили.

– Кстати, ты очень красивый.

– Спасибо, – он смущенно улыбнулся комплименту.

Она говорила, не раздумывая. Бесхитростно, искренне, открыто. Именно ее детская непосредственность притягивала его. Одно присутствие девушки дарило тепло. Она не врала, не играла, не примеряла маски, как Марк. Лили была просто собой. Такой необычной, такой прекрасной, такой «его».

Тем же вечером Марк Стаймест понял, что бесповоротно влюбился. А Лили, возвращаясь домой и кутаясь сильнее в шарф, думала о том, как прекрасно, что в этом мире есть замечательные книги, насколько удивительно красиво крутятся холодные снежинки, опускаясь на ее раскрытые ладони, и как здорово было бы снова встретить этого чудного парня, который поднял ей настроение этим вечером.

* * *

– Ты обещала не бросать меня, а я обещал любить тебя всегда. Но ты в отличие от меня не выполнила своего обещания, – его лицо исказилось горькой гримасой боли. – Тебе интересно знать, что я ощущаю сейчас, да? Хочешь ведь, чувствую. Тогда знай: я не скучаю по тебе. Уже нет. Потому что знаю, что тебя не вернешь. Я научился жить без «мы», научился заново дышать и говорить, получать кайф от жизни. Ты смотрела бы на меня сейчас так же восхищенно сейчас, как в нашу первую встречу? Сомневаюсь, – он провел пальцами по фотографии нежно, стиснув зубы от щемящей боли в груди. – Ты бы возненавидела меня и убежала. Не смогла бы принять меня настоящего, любимая. Ты слишком чистая, а такой человек, как я, рано или поздно испортил бы тебя, душу бы вытряс. Знаешь, иногда мне одиноко. Это странно. Потому что

последние годы я не чувствовал одиночества. Я привык, – парень убрал фото обратно в бардачок, уже ведя монолог с самим собой. – А потом объявилась Уокер, и моя жизнь словно с ног на голову перевернулась. Она такая взбалмошная… Хоть и пытается доказать мне, что смелая, на самом деле очень ранимая и чувствительная. Это мне нравится. Я не привык врать себе: меня чертовски тянет к ней. Я одержим идеей того, чтобы владеть Агнес. Мне хочется причинять ей жестокую боль и одновременно с тем утешать и сжимать в объятиях до хруста костей. Это всего лишь больная зависимость, от которой мне сносит крышу. Я не стану привязываться, нет. Простое развлечение. Не больше. Я не повторю своих ошибок снова. Нельзя привязываться к людям, потому что рано или поздно они тебя бросят. Чувство паршивое, если быть откровенным. От нее пахло карамелью. Черт. Мне хотелось ее поцеловать. Очень хотелось. Это было не только физическим влечением, я получал безумное удовольствие от ощущения того, что она была в тот момент только моей, подчинялась, боялась… Чувство сродни дозе опиума. Это все новое. Не думаю, что банально «хочу» ее. Хотя, конечно, я бы не отказался горячо трахнуть ее при первой же возможности, пора это признать, – он пошло ухмыльнулся. – Даже это непривычно. Я никогда прежде не был одержим кем-либо. Все, что я хотел, сразу становилось моим. Скажете, я избалованный засранец? Не буду вас переубеждать.

Многие вешались на меня, многие ненавидели, но почему она? Сам не знаю. Как можно одновременно ненавидеть и желать? – он снова усмехнулся. – Интересно, что она чувствует ко мне? Наверное, презирает. А меня и не колышет. Я перестал вести счет игры, как обидно. Даже не помню, кто шел к финишу. После того, как она спасла Сару… Даже раньше. Это все перестало быть важным после того, как нас заперли. Я так испугался, что с ней что-то произойдет. Почему? Не знаю и не хочу знать. Просто испугался. Выражу ли я ей свою благодарность за спасение сестры? Конечно, нет. Благодарен ли я? Да, всем сердцем. Если бы с мелкой что-то случилось, я бы не выдержал, сорвался бы.

Мои пальцы были все в липкой крови. Отвратительное ощущение. Он не сдох, но не вернется. Знает ли Агнес о том, какой я на самом деле? Думаю, что догадывается. Так почему же не рассказала всем, когда я намекнул? Хочет скомпрометировать? Навряд ли. В чем тогда дело? Она загадка.

И когда это мои мысли перешли на одну Уокер? Я же размышлял о жизни и прошлом. Класс, поздравляю, Марк, ты стал на один шаг ближе к диссоциативному расстройству личности, – парень закатил глаза. – Ладно, если уж о ней… Мне интересно, как Агнес отреагирует на меня при следующей встрече. Проигнорирует? Засмущается? Сделает вид, что ничего не было? Последний вариант меня более, чем устраивает, – парень вышел из машины, твердой походкой шагая к «Огненному Дракону». Он был настроен решительно.

Главное – не привязываться.

Он вырвет с корнями эти противоречивые чувства.

Поиграет и вышвырнет из своей жизни, как использованную игрушку.

И все будет как прежде.

* * *

Агнес открыла глаза и недовольно поморщилась. Который час? Она протянула руку к мобильному. Восемь утра. Сперва ее окутала паника, но затем она с облегчением вспомнила о том, что сегодня воскресенье. Теплые лучи пробивались сквозь тонкие шторы, и Агнес раздвинула их, улыбаясь, когда на лицо упали солнечные зайчики. Она открыла окно, наслаждаясь тем, как свежий порыв ветра ворвался в комнату. Погода была прекрасной, и настроение Агнес сразу улучшилось. Быстро приняв водные процедуры и приведя себя в порядок, она решила прогуляться. Сегодня девушка особенно тщательно выбирала себе наряд, остановившись на белой рубашке с высоким воротником и клетчатой юбке. Ей очень хотелось надеть платье, но отметины, оставленные Марком, все еще отчетливо виднелись на ее бледной коже.