Порочный сексуальный татуировщик
Шрифт:
От Катрины исходил привычный легкий аромат гвоздики и специй, который соответствовал ее смелому характеру и вызывал у него мысли о сексе с ней каждый раз, когда он вдыхал возбуждающий запах. Уткнувшись носом в ее шею, он провел по ней зубами, и она с чувственным стоном откинула голову назад, предоставляя ему желанный доступ.
Ублюдок внутри него воспользовался приглашением. Он потянул за концы шнуровки спереди корсета, пока те не развязались, ослабляя топ. Взявшись за обе стороны, он грубо дернул лиф вниз, и, поскольку бюстгальтера на ней не было, ее упругая, полная грудь сразу же оказалась перед его жадным взглядом.
Он
Мейсон итак зашел далеко, и хотя понимал, что должен остановить это безумие, в тот момент, когда Катрина запустила руки в его волосы и направила его рот к своим великолепным сиськам, не смог отказаться. Наклонил голову и провел языком по твердому соску. Она снова бесстыдно подалась к нему, в этот момент его нога протиснулась между ее бедер. Он укусил ее грудь, а затем втянул ее глубоко в рот. Вцепившись в его волосы с такой силой, что кожа голова загорелась, она дерзко выгнула спину и оседлала его бедро, пытаясь достичь оргазма.
Бл*ть, если она не перестанет тереться, он кончит в гребаные джинсы — а такого не происходило со школы. Трение о его ноющий член было таким сильным и интенсивным, что ему отчаянно захотелось проникнуть в нее. Настолько глубоко, чтобы она никогда не забыла, что он владел ею, хотя бы несколько кратких минут.
Будучи настоящим эгоистом, Мейсон брал все, что мог.
Он отпустил ее сосок и, не обращая внимания на ее протестующий звук, отвел ее руки от своих волос и развернул ее лицом к стене. Прижав ее руки к поверхности, он толкнул ее вперед, пока она не прильнула к прохладной стене обнаженной грудью. В этой позе ее спина выгнулась, а восхитительная задница выдвинулась назад, как подношение.
Он провел ладонью вдоль ее позвоночника и по мягкой, эластичной коже брюк, скрывавших ее идеальную задницу, и подумывал поддаться желанию выпустить немного своей сексуальной агрессии так, как ему больше всего нравилось. И если быть честным с самим собой, ему было любопытно узнать ее реакцию на шлепок по заднице просто ради удовольствия, а не в качестве наказания, как ранее.
Прежде чем он успел передумать, он опустил ладонь и шлепнул ее по ягодице, достаточно сильно, чтобы почувствовать боль. Она втянула воздух и застонала, протяжно и низко, мягкий звук был наполнен безошибочным желанием.
— Мейсон, — прошептала она, его имя соблазнительно звучало в ее исполнении.
Ухмылка тронула уголки его губ. Ее восхитительная реакция распалила его еще сильнее.
— Ох, похоже, моя милая Китти-Кэт — порочная девочка, которая любит быть плохой.
Она вздрогнула и застонала, чертовски ошарашив его тихим, покорным признанием:
— Да.
В ее голосе слышалась уязвимая откровенность, и на мгновение Мейсону показалось, будто весь воздух покинул его легкие. Будто она только что поделилась с ним интимной тайной, о которой не знал ни один мужчина, и почему это вызвало в нем такое чертовски собственническое чувство?
Подойдя к ней сзади, настолько близко, что его твердый, как сталь, член прижался к ее заднице, он положил руки ей на бедра.
— Раздвинь ноги шире, — приказал он, и ее немедленное подчинение наполнило его удовлетворением.
Он скользнул пальцами по поясу ее брюк вперед, расстегнул верхнюю пуговицу, а затем медленно опустил молнию. Проник кончиками пальцев под кружевной пояс трусиков, ровно настолько, чтобы поддразнить ее, а также дать возможность остановить то, что должно было произойти.
Ее дыхание участилось, Мейсон почувствовал, как мышцы ее живота трепещут под его ладонью в предвкушении. Он прижался губами к ее уху и хрипло произнес:
— Я буду ласкать твою нежную, влажную киску, пока ты не кончишь, — пообещал он и воспринял дрожь ее тела как разрешение продолжить.
Когда его длинные пальцы скользнули между ее раздвинутыми бедрами и почувствовали, насколько она мокрая, ему пришлось сдержать утробное рычание. Ее киска была такой опухшей, такой скользкой и горячей, что потребовалось всего несколько движений по клитору, чтобы подвести ее к грани оргазма… и остановиться. С криком потребности она задвигала бедрами взад и вперед, оседлав его руку, ее сексуальное миниатюрное тело отчаянно искало освобождения.
— Не останавливайся, — без стыда попросила она, тяжело дыша. — Пожалуйста, не останавливайся.
— Ты готова кончить? — выдохнул он ей в шею, тесно прижимаясь членом к ее заднице, испытывая боль от желания оказаться там, где находились его пальцы. Скоро.
— Да. — Голос ее звучал хрипло и с отчаянием. — Да.
Еще одно жесткое касание к тугому пучку нервов, и все ее тело начало вибрировать, и она охнула с низким, беспомощным стоном. Его пальцы покрыл прилив влаги, пока она жестко и соблазнительно вращала бедрами на его руке и тихо скулила от удовольствия.
Господи Иисусе, он умирал. Умирал от мучительной потребности проникнуть в нее. Умирал от желания почувствовать, как она сожмет его член, когда кончит в следующий раз. Он должен заполучить ее немедленно, подумал Мейсон, отводя руки от ее бедер, быстро расстегивая ширинку и стягивая джинсы, чтобы освободить пульсирующий член. Он достал презерватив, который лежал у него в переднем кармане, — да, кобель, которым он являлся, никогда не выходил без него из дома, — и трясущимися пальцами раскатал его по толстой, твердой эрекции.
Катрина оставалась все в той же позе, прижимая руки к стене, и он стянул ее кожаные штаны и трусики вниз, ровно настолько, чтобы получить доступ к нежной, опухшей киске. Он выровнял их бедра, направляя чувствительную головку члена между ее ног, пока не достиг шелковистой влаги ее входа. Она с готовностью подалась к нему, настолько нетерпеливая и жадная, что у него закружилась голова.
Как бы сильно ему ни хотелось врезаться в нее, как гребаный зверь, совесть заставила его остановиться. Он должен быть уверен, что их похоть и желание на сто процентов взаимны. Что она понимала, что делает и с кем.