Порочный
Шрифт:
После этого Паша буквально озверел. Он накинулся на Тимура и начал толкать его в сторону разбитого окна.
– Ты пожалеешь об этом. Сильно пожалеешь, – шипел Паша, стиснув зубы.
Приблизившись к окну, Паша начал пихать туда Тимура.
Поняв, что этот псих пытается сделать, я осознала всю опасность данной ситуации. Я подбежала к ним, начала размахивать руками, толкать, пихать, кричать. Но все было бесполезно.
Нереально взбесившись, Паша глубоко вдохнул и сделал последний, самый сильный толчок. От этого удара Тимур перевалился за
– Прости меня, Ева…, – его слова растворились в воздухе.
– НЕ-Е-ЕТ!
– НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! – вскрикнула я, резко подорвавшись с кровати. Пот и слезы сыпали с моего лица как снег на Северном полюсе. Я схватилась руками за голову. Тяжело дыша ртом, я начала оглядываться по сторонам.
Полумрак. Но даже так я узнала очертания своей комнаты. Тревога и страх глубоко засели во мне. Еще около получаса я сидела в оцепенении.
Неужели это всего лишь ночной кошмар?
Глава 25
Паша
– Ты только посмотри на Него, Он ничтожен!
– Полностью согласен с тобой, друг. Помнишь, каким Он был раньше? Добрым, сострадающим, невинным.
– Это было очень давно. Образ того ангельского ребенка практически стерся из моей памяти. С каждым днем Его душа чернеет все сильнее и сильнее.
– Как думаешь, у Него еще есть шанс исправиться?
– Мне кажется, нет. Он хочет наказать убийцу, но сам не осознает, как превращается в него. Пути назад уже нет.
Изначально я не понимал, откуда исходят эти голоса. Я проверил шкаф, заглянул под кровать, попытался подстеречь за дверью. Но потом меня осенило – звуки шли изнутри меня.
– Еще немного, и Он опустится на самое дно. В аду Его будет ждать самый горячий котел.
– Ха, большего Он и не достоин! У меня не хватит знаний математики, чтобы посчитать все Его грехи.
– Надеюсь, Ему недолго осталось ходить в этом теле. Полагаю, Сатана скоро придет за Ним.
Два незнакомых мне голоса ведут диалог в моей голове. Хоть они и не называют моего имени, я уверен, что речь идет обо мне. Они то говорят шепотом, то срываются на крик.
– Его никто не любит. Ни друзья, ни близкие. Он – обуза для них.
– Я уверен, все они яро жаждут того дня, когда Его наконец не станет. И в глубине души Он сам понимает это, но не хочет признаваться.
– Вся Его жизнь – недоразумение.
«Недоразумение, недоразумение, недоразумение…» – эхом отозвалось в ушах.
– Заткнитесь! – крикнул я, вложив в голос всю свою злость.
– Недоразумение, недоразумение, недоразумение…
– Замолчите, я не хочу вас слышать!
Рассердившись, я взял книгу с полки и швырнул ее на пол. Собрав в голове все некультурные слова, лег на кровать и начал теребить пальцами уголок
Я зол. Не знаю на кого, но я зол.
Хотя нет, знаю. Я зол на всех.
Я злюсь на бабушку. Каждый божий день она лезет ко мне со своими глупыми вопросами, типа: «Пашенька, у тебя что-то случилось?», «Пашунь, когда в комнате приберешься?», «Солнышко, давай я тебе чай ромашковый запарю?». Надоела, ей-богу!
Я злюсь на друзей. Иногда они просто выводят меня из себя. Недавно предложил всем вместе набить татуировку паука на все лицо, чтобы вся округа нас стороной обходила. А они посмотрели на меня как на умалишенного, и пошли доставать детей на детской площадке. Ну не идиоты ли?
И да, я все еще злюсь на отца Тимура. Ведь если бы не он, у меня была бы полноценная семья – я, мама и папа. Каждое утро мой отец будил бы меня фразой: «Эй, малец, поднимайся! Мир без тебя не справится». Каждый день мы проводили бы вместе: общались, смеялись, делились друг с другом впечатлениями от новых событий. И каждую ночь перед тем, как уснуть, мама желала бы мне сладких снов, в которых обязательно приснились бы горы конфет, шоколада и игрушек, а потом, уходя, целовала меня в лоб. Спасибо, Монстр, ты убил не только безумно дорогих для меня людей, но и уничтожил человека во мне.
И, конечно же, я жутко злюсь на самого Тимура. Он – сын убийцы, а значит такой же. Тимур – живая мишень, которую я рано или поздно прострелю.
Тфр – углубившись в мысли, я не заметил, как скрипнула дверь в мою комнату.
Только после того, как нечто кашлянуло за моей спиной, я понял, что нахожусь в комнате не один. Я резко обернулся и увидел…
Живого…. Невредимого…
Папу…
Он ничуть не изменился с того дня, когда произошло убийство. Он не постарел ни на грамм, был таким же, как и четыре года назад.
– Отец…, – прошептал я дрожащим голосом. Чувства и эмоции переполняли меня.
Но мой папочка, опершись рукой об стену, молча стоял и улыбался.
– Но ты же… умер, – последнее слово далось мне с особым трудом. – Как…
– Я все время был с тобой, сын. – Голос отца также ничуть не изменился за годы.
– Почему тогда я вижу тебя первый раз со дня той катастрофы? – спрашиваю я сбивчиво. Мой голос – уже не мой.
– Ты был еще не готов. Сейчас пришло время.
Мой разум затуманен. Сам факт того, что отец сейчас стоит передо мной, не может уложиться в моей голове. Может, я сплю, или мне это кажется?
Я больно щипаю себя за руку, но ничего не меняется. Передо мной все также стоит мой папка и, глядя на меня, задорно улыбается, мол, чего не встречаешь?
Слезы счастья полились у меня из глаз. Неужели теперь будет все как раньше? Я немедленно подрываюсь с кровати и кидаюсь в объятья к своему отцу. Почувствовав запах родного плеча, я начинаю рыдать как ребенок. Как же давно мне не было так спокойно и радостно на душе. Внезапно по телу пробегает холодок.
– Пап, ты просто не представляешь, как я счастлив! Но…. Где мама?