Порода убийц
Шрифт:
– Она моет твою ванну? – как-то раз спросил меня Эйнджел так, будто я сообщил ему, что она приносит в жертву баранов или играет в женский гольф. – Я никогда не мою даже свою собственную ванну и уверен, что ни за какие коврижки в жизни не буду убираться в чужих ванных.
– Я не чужой, Эйнджел.
– Ну, нет, – возразил он, – если речь идет о состоянии ванной комнаты, то любой становится чужим.
На кухне Луис, стоя на корточках перед холодильником, вышвыривал из него на пол продукты. Он проверял срок годности полуфабрикатов.
– Черт
Заказывая доставку пиццы на дом, я подумал, а так ли уж хороша была идея, позволить им остаться в моем доме.
– Кто этот парень? – спросил Луис.
Мы сидели за столом на кухне, обсуждая, что может означать кусочек глины, оставленный во рту у Парагона его убийцей, и ждали доставки нашего заказа.
– Аль Зет говорил мне, что он называет себя Голем, а отец Эпштейна подтвердил это. Вот и все, что я знаю. Вы слышали о нем когда-нибудь?
Луис отрицательно покачал головой.
– Значит, он очень хорош или, наоборот, любитель. Все равно, крутое имечко.
– Да-а, почему у тебя не такое же крутое имя? – протянул Эйнджел.
– Эй, полегче! Луис – очень крутое имя.
– Только если ты король Франции. Думаешь, он много узнал у Парагона?
– Ты видел, что он с ним сделал, – ответил я. – Парагон, вероятно, рассказал ему обо всем, что знал, начиная с первого класса.
– Значит, Голем знает больше, чем мы?
– Все знают больше, чем мы.
Послышался звук подъехавшей машины.
– Разносчик пиццы, – объявил я, но никто за столом, кроме меня, не сделал движения, чтобы достать кошелек. – Я так понимаю, что ужин за мой счет.
Я подошел к двери и взял у мальчишки две коробки с пиццей. Когда я расплачивался с ним, он тихо обратился ко мне:
– Не хочу вас пугать, но за вашим домом следят. Какой-то парень.
– Где? – спросил я.
– За моим правым плечом, за деревьями.
– Не смотри в ту сторону, – велел я. – Просто уезжай.
Я добавил ему еще десятку, потом небрежно посмотрел налево, пока машина трогалась с места. Среди деревьев что-то бледное и неподвижное светилось в темноте: лицо человека. Я отступил в коридор, вытащил пистолет и тихо окликнул ребят:
– Мальчики, у нас гости.
Я вышел на крыльцо, держа пистолет перед собой. Эйнджел шел за мной с «глоком» в руках. Луиса нигде не было видно, но я догадывался, что он пробирается вокруг дома. Я медленно сошел по ступенькам и пошел вперед, слегка опустив пистолет, пока не попал в поле зрения наблюдателя. Я увидел его голый череп, бледное лицо, узкие губы и темные глаза. Он держал руки по сторонам так, чтобы я видел, что в них ничего нет. На нем были черный костюм и белая рубашка с черным галстуком, поверх костюма – длинный плащ. Учитывая все обстоятельства, он был тем самым человеком, который убрал Лестера Баргуса и, возможно, Картера Парагона тоже.
– Кто это? – шепнул Эйнджел.
– Я
Я наклонился, положил свой пистолет на землю и направился к нему.
– Кретин, – сказал Эйнджел с нотками предостережения в голосе.
– Он на моей территории, – сказал я. – И он знает, что она моя. Что бы он ни собирался сказать, он здесь, чтобы сказать это мне в лицо.
– Тогда держись правее, – посоветовал Эйнджел. – Если он двинется, может быть, я успею попасть в него раньше, чем он убьет тебя.
– Спасибо. Я уже чувствую себя в полной безопасности.
Но я все же сдвинулся вправо, как мне и было сказано. Когда я был в нескольких шагах от него, он поднял одну из своих белых рук.
– Это достаточно близко, мистер Паркер.
Акцент был непривычным, со странной европейской интонацией.
– Я предлагаю, чтобы ваш друг тоже перестал двигаться вперед сквозь кусты. Я не собираюсь причинить вред кому-либо из вас.
Я замер, а потом крикнул:
– Луис, все в порядке.
В паре метров левее меня от деревьев отделилась темная фигура с пистолетом нацеленным вперед. Луис не опустил оружия, но и не стал приближаться.
Вблизи мужчина казался абсолютно белым, бледными были его губы и щеки, и только легкие тени ложились у глаз. Глаза были блеклого голубого цвета, почти безжизненные. Все это, вместе с отсутствием всякой растительности на лице, делало его похожим на восковую фигуру, оставленную незавершенной. Вместо бровей был глубокий заросший шрам. Я заметил еще одну деталь: кожа на лице выглядела сухой и шелушилась в отдельных местах, как у рептилий, перед тем как они меняют кожу.
– Кто вы? – спросил я.
– Полагаю, вам это известно.
– Голем.
Я ожидал, что он кивнет или усмехнется, но он не сделал ни одного движения. Вместо этого он сказал:
– Голем – миф, мистер Паркер. Вы верите в сказки?
– Я обычно недооценивал их, но, как показали последние события, был не прав. Теперь я стараюсь смотреть на мир без предубеждений. Зачем вы убили Картера Парагона?
– Вопрос должен бы звучать, почему я сделал больно Картеру Парагону? По той же причине, по которой вы ворвались в его дом через час после меня: узнать, что ему известно. Его смерть была результатом, а не намерением.
– Но вы убили и Лестера Баргуса.
– Мистер Баргус поставлял оружие плохим парням, – просто ответил он. – Но больше не будет.
– Он был без оружия.
– Так же, как и ребе, – он произнес это слово, как добропорядочный иудей.
– Око за око, – резюмировал я.
– Возможно. Мне тоже кое-что известно о вас, мистер Паркер. И я не уверен, что вы имеете право осуждать меня.
– Я вас не осуждаю. Лестер Баргус был мерзавцем, и никто по нему не заплачет, но мой опыт подсказывает, что люди, которые убивают безоружных, не очень заботятся о том, кого они убивают. Это меня беспокоит.