Порог между мирами (сборник)

Дик Филип Киндред

— Слишком поздно для вас, но не для меня, — сказал Эрик. — Лекарство никуда не денется.

— Вы даже не спрашиваете, чего я хочу взамен?

— Нет.

— Почему?

Свитсент пожал плечами.

— Потому что вы пытаетесь на меня давить, а я этим сыт по горло. Попробую справиться с наркотиком и без вас.

Ему хватало самого факта, что какое–то лекарство вообще существует. Доктор считал, что можно не беспокоиться и поступать по своему усмотрению.

— Естественно, лучше всего было бы принимать наркотик

так часто, как позволяет физиология, и отправляться каждый раз все дальше в будущее. Потом, когда разрушительное воздействие станет чересчур велико…

— Даже один прием наркотика вызывает необратимые повреждения мозга, — сквозь зубы проговорил Фестенбург. — Вы, чертов придурок, уже и так приняли слишком большую дозу. Видели свою жену? Хотите довести себя до такого же состояния?

— Да, — немного подумав, ответил Эрик. — Взамен на то, что станет мне известно. Если я приму наркотик дважды, то узнаю исход войны. Пусть он окажется неблагоприятным, но, может быть, я сумею посоветовать Молинари, как этого избежать. Что в сравнении с этим значит мое здоровье?

Доктор замолчал. Все это казалось ему очевидным. Спорить было не о чем. Эрик просто сидел и ждал, пока закончится действие наркотика и он вернется в свое время.

Фестенбург открыл бутылочку, высыпал белые таблетки на стол, тут же сбросил их на пол и раздавил каблуком.

— Вам не приходило в голову, что за десять лет война может настолько разрушить Землю, что филиал корпорации уже не сможет поставлять противоядие? — спросил он.

Эрик даже не думал о подобном варианте развития событий, однако сумел ничем этого не показать.

— Посмотрим, — буркнул он.

— Должен признаться, что о будущем я ничего не знаю. Однако о вашем прошлом, о минувшем годе мне известно все. — Дон достал гомеогазету и развернул ее на столе перед Эриком. — Полгода после вашей встречи в кафе Белого дома. Это вас наверняка заинтересует.

Эрик внимательно пригляделся к статье на первой полосе и заголовку.

«Свитсент арестован службой безопасности по обвинению в организации заговора врачей против Дональда Фестенбурга, исполняющего обязанности Генерального секретаря ООН».

Неожиданно Фестенбург вырвал у него газету, смял и бросил за спину.

— Я не скажу вам, что стало с Молинари. Выясняйте сами, раз вас не интересует разумная договоренность со мной.

— У вас был целый год, чтобы напечатать поддельный номер «Таймса», — помолчав, сказал Эрик. — Кажется, что–то подобное уже случалось в политической истории. Иосиф Сталин поступил так с Лениным в последний год его жизни. Он приказал напечатать полностью фальшивый номер «Правды» и дал его Ленину, который…

— А мой мундир? — злобно прервал его Фестенбург, лицо которого побагровело так, будто сейчас взорвется. — Посмотрите на мои погоны!

— Почему бы и им не быть поддельными? Я не говорю, что это так, как и о

том, что гомеогазета — фальшивка. — В подобном состоянии Эрик вообще не мог быть ни в чем уверен. — Я хочу только сказать, что они могут быть поддельными, а этого достаточно, чтобы вам не доверять.

Огромным усилием воли Дон сумел отчасти взять себя в руки.

— Ладно, вижу, вы достаточно осторожны. Вполне могу понять, что случившееся несколько сбило вас с толку. Но, доктор, будьте хоть немного реалистом. Вы видели газету и знаете, что я стал преемником Молинари на посту Генерального секретаря ООН. Не хочу сейчас говорить о том, как именно мне удалось добиться такого. Добавим к этому тот факт, что полгода назад вы были пойманы с поличным, организовав заговор против меня.

— Но вы всего лишь исполняете обязанности Генерального секретаря ООН, — поправил Эрик.

— Что? — уставился на него Фестенбург.

— Предполагается, что ситуация временная, переходная. А с поличным меня не поймали — или не поймают. В газете упоминается только об аресте и обвинении, нет речи о процессе, о приговоре. Не исключено, что я невиновен. Может, меня подставили. Не могу исключить, что вы сами это сделали. Вспомните опять–таки последний год жизни Сталина и так называемый…

— Прошу без лекций в моей собственной области! Да, я знаю, о чем вы говорите, в курсе, как Сталин обманул умирающего Ленина. Я читал о заговоре врачей, порожденном Сталиным во время последнего приступа паранойи. Ладно, признаюсь. — Голос Фестенбурга звучал совершенно спокойно. — Гомеогазета, которую я вам только что показывал, — подделка.

Эрик улыбнулся.

— Да, я не исполняю обязанности секретаря ООН, — продолжал Фестенбург. — Но предоставляю вам самому догадываться о том, что и вправду случилось. Вы ничего уже не успеете сделать, через несколько минут вернетесь в свое время, ни черта не разведав о мире будущего. Если бы мы с вами договорились, то вы могли бы узнать обо всем.

Он исподлобья посмотрел на Эрика.

— Видимо, я дурак, — сказал тот.

— Более того, полный извращенец. Вы имели возможность вернуться с невероятным оружием — естественно, в переносном смысле, — с помощью которого могли бы спасти себя, жену, Молинари. А теперь будете вариться в собственном соку целый год, если, конечно, столько проживете. Посмотрим.

Впервые за все время Эрика охватили сомнения. Не совершил ли он ошибку? В конце концов, доктор ведь даже не стал слушать, что ему предлагалось сделать в соответствии с договором. Но противоядие уже было уничтожено. Слишком поздно. Говорить больше не о чем.

Эрик встал и бросил быстрый взгляд на город за окном.

Шайенн лежал в руинах.

Глядя на него, он почувствовал, как начала таять реальность, окружающая его. Мир уплывал прочь, а Свитсент судорожно цеплялся за него, пытался удержать.