Порог (сборник)
Шрифт:
— Было бы глупо пытаться встретиться с НИМ лицом к лицу, — сказала она. — Никакое это не мужество, просто глупость. — Она говорила тоненьким голосом. — Мне даже думать о НЕМ тошно.
Помолчав, с трудом выталкивая из горла слова, он сказал:
— А у НЕГО… глаза у НЕГО были?
— Глаза? — удивилась она. — Я не видела.
— Если ОНО слепое… ОНО вело себя как слепое. ОНО бежало как слепое.
— Возможно.
— Тогда еще можно попытаться… Если ОНО слепое.
— Попытаться! — насмешливо сказала она.
— Если бы не этот его проклятый крик!.. — с отчаянием сказал он.
— В этом-то и
«Может, и убежать-то не смогу». Эти слова засели в нем как заноза. Он вспоминал плоский камень в траве. Железные кольца, вделанные в него. Узлы сыромятных ремней, продетых в эти кольца. У Хью перехватило дыхание, пересохший рот заполнился холодной слюной.
— Что они велели сделать? — сказал он. — Они много чего сказали, чего ты не перевела. Они дали мне шпагу, они послали нас в горы, сюда, на этот луг…
— Лорд Горн ничего не говорил. Сарк велел дойти до плоского камня. Я полагаю, он имел в виду те скалы, у которых мы сидели.
— Нет, — сказал Хью, но объяснять ничего не стал.
— Мне кажется, они просто знали, что если мы доберемся сюда, то… тогда ОНО придет само… — Она помолчала, а потом очень тихо сказала: — Приманка.
Он не ответил.
— Я их любила, — сказала она. — Очень долго. Я думала…
— Они сделали то, что должны были сделать. А мы — мы не случайно пришли сюда.
— Мы пришли сюда в поисках спасения.
— Да, но мы пришли сюда. Мы сюда попали.
Теперь не ответила она.
Помолчав, он сказал:
— У меня такое чувство, будто мне следует быть здесь. Даже сейчас. Но ты-то уже сделала, что обещала. А теперь тебе надо уходить, возвращаться вниз, к проходу.
— Одной?
— Я бы все равно не смог тебя защитить, даже если бы пошел с тобой.
— Это не самое главное!
— Но здесь тебе оставаться просто опасно. Мне ты не нужна теперь. Если бы я был один, то смог бы… смог бы действовать более свободно.
— Я уже сказала, что ты за меня не отвечаешь.
— Не могу не отвечать. Двое людей, если они вместе, всегда хоть немного да отвечают друг за друга.
Она сидела молча, обхватив колени руками. А когда снова заговорила, в голосе ее уже не слышалось прежней настойчивости:
— Хью, а что именно ты сможешь сделать лучше в одиночку? Погибнуть?
— Не знаю, — сказал он.
Тогда она сказала:
— Нам бы надо чего-нибудь поесть, — и полезла под кусты рододендронов за своим тючком. Разложила пакеты с едой и сидела, глядя на них.
— Мой рюкзак остался там, у тех скал, — сказал он.
— Я не хочу туда возвращаться!
— Нет. И так достаточно.
— Что ж, этого нам вполне хватит дня на два. Если растянуть.
— Хватит.
Это не имело значения. Ничто не имело значения. Он был побежден. Он убежал, спрятался, он спасен и в безопасности и всегда будет в безопасности, но не на свободе.
— Пойдем, — сказал он. — Я не хочу есть.
— Куда пойдем?
— Вниз, к проходу. И выберемся отсюда.
Он встал на ноги. Она посмотрела
— Пошли, — повторил он.
Она скатала свой красный плащ, туго стянула его ремнем, не упаковав только маленький кусочек вяленой баранины, который зажала в зубах. Он двинулся вперед, вверх по крутому, густо заросшему лесом склону, по которому они тогда скатились, и наконец вышел на тропу, ведущую от Верхнего Перевала в лес. На тропе он свернул влево.
Громко шурша опавшими листьями и ломая сухие ветки ногами, Ирена догнала его и спросила:
— Куда ты идешь?
— К проходу. — Он уверенно показал налево. — Он там.
— Да, но эта тропа…
Он понял, что она имеет в виду, о чем не хочет говорить вслух: это была тропа, протоптанная белой тварью с ужасным голосом.
— Она ведет туда, куда надо. А когда тропа кончится, мы просто пойдем сами в нужном направлении до тех пор, пока не пересечем ту дорогу, что совпадает с осью, — Южную.
Она не спорила. И беспокоиться перестала, хотя все еще выглядела испуганной: не имело значения, как они пойдут и куда. Он двинулся вперед, она последовала за ним.
Тропа была довольно узкой, но отчетливой, и ее не пересекали другие тропки, которые могли бы сбить с толку. Оленьих следов видно не было. Тропа полого спускалась к югу, то и дело огибая выпуклости и провалы, похожие на мелкие мышцы в теле Горы. Деревья здесь росли тесно, тонкоствольные, высокие. Часто попадались нагромождения скал и выходы наверх светлой гранитной породы: изредка над тропой вздымался голым каменным лбом склон Горы — чистый камень, лишенный всякой растительности. В тех местах, где земля под деревьями была помягче, опавшую еловую хвою кто-то отгреб в сторону и собрал в кучи. Заметив это, Хью вспомнил о неуклюжих, толстых, бледных, морщинистых ногах или лапах, с трудом несших тяжелое туловище. ОНО бежало на задних лапах, как человек. Но было гораздо крупнее человека и бежало тяжело, но очень быстро. С трудом несло собственный вес и кричало, будто от боли. Хью был не в силах отогнать от себя этот образ, лишь однажды перед ним возникший. Он подумал, что возле тропы в воздухе разлит какой-то запах, смутно знакомый, нет, очень знакомый, знакомый очень хорошо, и все же назвать его он не мог. Есть такие цветы, летом они бывают на каком-то кустарнике и пахнут так же противно — отчасти похоже на запах спермы. Он все шел и шел вперед и больше ни о чем не мог думать, кроме увиденной на мгновение белой твари, пробежавшей тогда над ними по этой самой тропе.
Путь пересек маленький ручеек, родившийся от более крупных высоко в горах. Он остановился, чтобы напиться: его постоянно мучила жажда. Девушка тоже подошла и склонилась к воде рядом с ним. Он давно уже забыл, что она здесь, позади него, идет за ним следом. Блеск воды в ручье и лицо девушки заслонили воспоминание о белой твари. Напившись, Ирена вымыла лицо, смыв с него грязь, пот и кровь, плеская водой, вымыла руки до плеч и шею. Он последовал ее примеру, и прикосновение воды немного его ободрило, хотя мысли по-прежнему ворочались еле-еле и все вокруг казалось равнодушным и непонятным, все как-то утратило смысл.