Порок
Шрифт:
– Убивать людей – жизненная необходимость, – без удивления отреагировал Воинов. Он немного приподнялся с кровати.
– Да, совсем забыл – нашел, кого удивить убийством! – Евгений присел на деревянный стул.
– Уверен, что вы убили по долгу службы, не более того.
– Но я не об этом, я приехал сказать, что у меня нет больше времени.
– Осталось немного, чуть-чуть, неужто вам не хватит терпения?
– Я думаю, что я обойдусь без твоей помощи, ведь я убил того, кто помог тебе избежать смерти в изоляторе.
У Воинова не дрогнула ни одна
– По твоей реакции видно, что ты уже все знаешь. Конечно же, знаешь! – Евгений саркастически заулыбался.
Воинов промолчал, он смотрел на Евгения без намека на замешательство.
– Но я теперь точно знаю, что ты не один. И может, нам прекратить понапрасну лить воду, что-то я сомневаюсь, что моя же исповедь поможет мне изобличить преступника.
– Осталось немного.
– В любом случае, через месяц будет суд, где, возможно, тебя признают невменяемым и отправят на принудительное лечение.
– Меня уже лечат.
– Кое-что из того, что ты хотел донести до меня, я уже понял.
– Например? – Воинов поменял положение и присел на кровать.
– Ты был прав, когда говорил, что многолетнюю болезнь невозможно вылечить одним хирургическим вмешательством. Много лет я грезил по своей тете, затем переспал с ней, выхлестнул всю энергию. Но все равно, прошло какое-то время и меня снова влечет к ней или подобным ей особам. Я вновь заболел.
– Возникает все больше желаний, если вы не чувствуете грань…
– Согласен, к примеру, сегодня я еду к одной особе в гости, – Евгений выговорил фразу с нотками высокомерия.
– Не к вашей руководительнице? – Воинов смотрел на Евгения с самодовольной ухмылкой. – Ее, кажется, зовут Антонина Николаевна, если мне не изменяет память.
Евгений промолчал, встал со стула и, медленно передвигаясь по камерной палате, произнес:
– И ты, как любой маньяк, перед тем, как совершить злодеяние, проходишь фазу фантазий, где грезишь по будущей жертве, а во время убийства у тебя наступает фаза эмоционального всплеска, а затем период остывания. Но проходит время и все начинает вертеться по-новому, необходима новая жертва. А? – Евгений взглядом скользнул по Воинову, затем остановился у раковины, набрал в пригоршню воды и отпил. – Схожесть между мной и тобой трудно не заметить, ты ведь об этом хотел донести, когда мы заключали соглашение! – вскрикнул Евгений.
– Все слишком банально! Ха-ха-ха! Слишком! – Воинов смеялся от души, непритворно.
– Нет?!
– Нет! – Воинов быстро соскочил с кровати и подошел к Евгению. – Так было бы слишком просто!
– Тогда объясни!
– Объяснить? Чтобы уловить схожесть между нами, вам, Евгений Андреевич, необходимо поменять предпочтения, – Воинов говорил ему в глаза.
– Я из тех, кто не меняет их, а следует им в течение всей жизни!
– Возможно! Но благодаря им вы поймете, где правда, а где ложь, и это укажет, как я обещал вам, путь к заказчику убийства.
– Мне все понятно и непонятно одновременно, все запутано и завуалировано, не так ли, господин подследственный? Нельзя ли все выразить более доступным
– Вы хотите получить все задаром и прямо сейчас?
– Хотелось бы. Мне не терпится услышать имя заказчика преступления, да и времени у меня больше нет.
– Времени у вас пока предостаточно.
– Пока?
Воинов промолчал, он отошел от Евгения и присел обратно на край кровати.
– Чтобы вылечиться от своих фантазий, надо меньше заниматься самообманом.
Евгений с недоуменным взглядом присел на стул.
– Ваши фантазии – это результат ваших мысленных инсинуаций. Вы перемещали ситуацию из жизни в ваши фантазии во время актов самоудовлетворения. К примеру, возьмем вашу тещу. Я не думаю, что она стала частым гостем ваших фантазий только по причине, что вы очень желали ее?
– Это вопрос?
– Да!
– Я промолчу!
– Расслабьтесь! Евгений Андреевич, мы с вами обсуждаем вашу жизнь не первый день. Откуда такая запоздалая реакция предосторожности?
– Откуда мне знать, записываешь ты меня или нет?
Воинов громко засмеялся.
– Зачем? – с трудом произнес он.
Евгением тоже овладел смех. Досмеявшись, Евгений неуверенно произнес:
– Однажды она оголила передо мной свои бедра. А в другой раз она в состоянии опьянения похлопала по моей пятой точке.
– Хорошее подспорье для будущих фантазий. Но готов вас огорчить, Евгений Андреевич. Все это самообман, как я уже вам говорил. Она с чувством матери могла приложиться к вашей заднице. Как и оголенные бедра – не иначе, как провокация. Но провоцировала она не вас, а саму себя, видно, был у нее такой период. Просто она четко осознавала, что между вами не может быть никакой интриги, ведь вы – муж ее дочери. Или, возможно, для нее вы вообще отсутствовали как объект сексуальности, отсюда все ее выходки, ведь перед ней стоял не мужчина.
– Не мужчина? – переспросил Евгений.
– В ее глазах, – прояснил Воинов и добавил. – Вы сами все придумали для себя, воспользовавшись ее мнимыми сигналами. Если бы не ваша интерпретация, то навряд ли она стала бы мысленным объектом похоти. Но теперь поздно, терапия возможна только при первых признаках болезни.
– Звучит как всегда убедительно.
– А что Татьяна? Как она? – неожиданно поменял тему разговора Воинов.
– Нет! Я думал, что тема Татьяны уже закрыта.
– Почему же, я же вам обещал, что вы поймете, в чем причина тягостного влечения к ней.
– Я знаю, разобрался и без тебя.
– Тогда поделитесь, может быть, вы опять заблуждаетесь. Я вас не узнаю, смелее!
– Звучит высокомерно, – с усмешкой произнес Евгений. – Татьяна, как и я, погрязла в виртуальных изысканиях. Осознавая, что она бредит мальчиками, я сам находил себя в ее помыслах, что один из них и есть я, только из прошлого, когда я пятнадцатилетним юношей грезил по тридцатилетним женщинам. И Татьяна давала возможность мне уйти в прошлое, наверстать упущенное и облачиться в тело юноши. Наверное, это и есть главная причина, почему меня влекло к ней, может, и неосознанно.