Пороки джентльмена

Фэйзер Джейн

– Не понимаю, отчего вы не можете сделать этого, раз его нет? – настойчиво повторила Корнелия. – Дело в том, что я более не намерена спрашивать виконта Бонема вообще о чем бы то ни было, а потому хочу получить объяснения от вас.

Лестер нахмурился.

– Не могу взять в толк, что вы хотите этим сказать, миледи. Его сиятельство, я уверен, при встрече ответит на все ваши вопросы.

– Буду с вами откровенной, Лестер. С виконтом Бонемом мы более не увидимся. Так что будьте так добры, разъясните, почему

эти символы ничего не значат? – Она снова спрятала наперсток в карман.

Лестер инстинктивно съежился под градом стрел, которые метали в него ее синие ледяные глаза. В конце концов, эту кашу заварил не он, а виконт, вот пусть сам ее и расхлебывает, его же это не касается.

– Я не имею права говорить вам этого, мэм, – заявил он, очень надеясь, что она оставит его в покое.

Однако Корнелия, хмуро сдвинув брови, продолжала сверлить Лестера взглядом, который тот чувствовал даже в приглушенном свете кареты. Но тут Стиви вскрикнул, и она тотчас забыла и о Лестере, и о наперстке, и о виконте.

– Все хорошо, мой милый, – проворковала она. – Теперь все хорошо. Мама здесь. – Она приподняла ребенка и, прижав к груди, поцеловала его во влажный лоб. Веки мальчика, задрожав, открылись, он посмотрел на мать затуманенным, непонимающим взглядом. – Спи, – нежно сказала Корнелия, целуя его в щеку. – Теперь все хорошо.

Стиви успокоился, его тяжелые веки сомкнулись, и он прижался к ее груди, снова погружаясь в глубокий сон.

Весь оставшийся путь до самого дома они больше не проронили ни слова. На Кавендиш-сквер Лестер спрыгнул на землю и поднял руки, чтобы взять у Корнелии ребенка, но она резко осадила его:

– Не надо. Я сама.

Он помог ей спуститься, поддержав под локоть, и взбежал вверх по лестнице, чтобы постучать в дверь. Но не успел он добраться до последней ступеньки, как дверь отворилась сама, Ливия с Аурелией выбежали навстречу.

– Ты его привезла… О, слава Богу! С ним все в порядке?

– Думаю, да, – ответила Корнелия, которая, бережно сжимая ребенка, поднялась по лестнице. – Его опоили наркотиками, но скоро он придет в себя. Он уже начал шевелиться.

– Кто, дьявол побери, сделал это? – дрожащим от негодования голосом вопросила Аурелия, глядя на неподвижное маленькое тельце в руках золовки. – У кого только рука поднялась?

– Когда я тебе скажу, ты не поверишь, – мрачно ответила Корнелия, входя в дом. – Его нужно отнести наверх. Линтон мне поможет.

Корнелия, хоть и торопилась как можно скорее подняться в детскую, через силу улыбнулась. Она поспешила наверх, Аурелия с Ливией побежали за ней.

Когда они вошли в детскую, Линтон с радостным криком бросилась к Корнелии.

– Он цел! Господи, слава тебе! – Она всплеснула руками. Все еще заплаканная, Дейзи за ее спиной закрыла лицо передником и снова залилась слезами.

Фрэнни, сидевшая у камина, с важным видом мусоля во рту имбирную коврижку, тотчас присоединилась к ней, разразившись протяжными воплями. Сюзанна бросилась к матери и обхватила ее за колени.

Как только порядок был восстановлен, Корнелия устроилась в кресле-качалке у огня со Стиви, которого никак не решалась выпустить из рук. Посасывая большой палец, Сюзанна притулилась у ног матери, положив ей голову на колени. Ее глаза после утомительно длинного утра слипались.

Линтон снова взяла в руки и себя, и свое хозяйство. Благоразумно предоставив мать с детьми самим себе, она все же зорко следила за ними.

Когда по движениям Стиви наконец стало ясно, что мальчик все-таки приходит в себя, Корнелия почувствовала несказанное облегчение и только теперь поняла, как боялась, что он не выйдет из наркотического оцепенения.

Мальчик открыл глаза и застонал. Его вырвало.

– Уже лучше, – отрывисто сказала Линтон, приближаясь к ним. – Пусть освободится от этого яда, миледи… Дейзи, девочка, принеси-ка сюда таз горячей воды и чистую одежду. Да поживее!

Стиви мучительно рвало. Корнелии показалось, что это длилось целую вечность. Все это время она не выпускала его из объятий, гладила по спине и бормотала ласковые слова утешения. Наконец он снова прижался к ее испачканному платью и поднял на нее глаза.

– Мам, у меня голова болит.

– Знаю, золотце. Знаю. Это скоро пройдет, обещаю.

– Ему нужна хорошая теплая ванна и немного горячего молока, – авторитетно заявила Линтон. – А потом хорошенько выспаться – и будет как новенький. – Она потянулась к нему. – Давайте-ка его мне, миледи. А вам самой надобно пойти вымыться. Я за ним присмотрю.

Корнелия вышла из детской через час, удовлетворенная тем, что сын заснул крепким, здоровым сном. Ей нужно было и самой принять ванну, но, увидев Ливию с Аурелией, поджидавших возле ее комнаты, она не удивилась.

– Так что это было? – без предисловий приступила к ней Ливия.

– Во всем этом каким-то образом замешан Найджел. Хотя вряд ли он принимал участие в похищении Стиви. – Корнелия устало упала в кресло у камина. – Мне не все известно, но расскажу, что знаю.

Подруги слушали ее рассказ в потрясенном молчании. Когда она закончила, Аурелия с удивлением сказала:

– Стало быть, всему причиной этот дом. Гарри хотел его купить из-за этого наперстка…

– Вот только Лестер сказал, что этот наперсток ничего не значит. – Корнелия наклонилась к своему запятнанному платью, которое раньше бросила на пол, и, порывшись в кармане, выудила оттуда наперсток. – Вообще он сказал, что именно эти знаки не имеют смысла. – Она подняла наперсток, демонстрируя его. – Как это понимать?