Порошок в зеркалах

Эльберг Анастасия Ильинична

— Ах, ты об этом. Нет, пока нет. Хотя… над этим стоит поразмышлять.

— На момент нашего последнего разговора на эту тему тебя бросало в дрожь при мысли о детях. Судя по всему, у вас все хорошо?

Анжелика аккуратно выложила на салфетку остатки сваренного вкрутую яйца — единственную составляющую салата, к которой она никогда не притрагивалась.

— У нас все замечательно, — ответила она. — Когда я была маленькой девочкой, то мечтала о принце. Не о принце на белом коне и с деньгами, а о принце, который бы относился ко мне как к принцессе. И только

теперь я понимаю, что я замужем за ним уже три года… почему я раньше этого не замечала?

Доктор Кэмерон сделала глоток кофе и улыбнулась.

— Порой счастье — это умение взглянуть на старое под новым углом.

— У тебя есть планы на вечер? Я хочу прогуляться по магазинам, Афродита пойдет со мной. Хочешь присоединиться?

— Я не знала, что ты общаешься с Афродитой.

Доктор Гентингтон сделала неопределенное движение рукой.

— Я бы не сказала, что мы общаемся. Просто она предложила мне пойти с ней, и я согласилась. Сказала, что ей нужно слегка обновить гардероб.

Алиса рассмеялась.

— Если принимать во внимание ее вкусы, «слегка обновить гардероб» — это тысяча долларов, которых лишится счет Вивиана. Подумать только, как дорого могут обходиться женщины.

— Думаю, он делает это отчасти потому, что не может уделять ей достаточно внимания.

— Может быть, раньше было так, но теперь положение дел изменится. И она будет тратить не меньше денег на одежду для будущего малыша.

Анжелика перестала жевать и подняла глаза на коллегу.

— Она беременна?

— Одного взгляда на Вивиана достаточно для того, чтобы все понять.

Анжелика медленно отложила вилку.

— Ну и дела, — только и получилось сказать у нее. Она улыбнулась и покачала головой. — А я-то думала — что с ним в последнее время происходит?

— В любом случае, я пойду с вами. Мне нужно будет купить платье для дня рождения Вивиана, да и купальник приобрести не помешало бы. Не буду же я сидеть возле бассейна и разглядывать воду. Кстати, тебя не пригласили?

Доктор Гентингтон снова принялась за еду.

— Нет, — ответила она. — Я… не вхожу в круг особо приближенных.

— Ты говоришь это таким тоном, будто речь идет о каком-то тайном масонском обществе, — улыбнулась Алиса. — Кроме того, ты знаешь, чем обычно заканчиваются дни рождения Вивиана. Не думаю, что тебе это понравится.

— Я не думала, что это нравится тебе.

— Прошу прощения, дамы. К вам можно присоединиться?

Роберт Диксон поставил на стол стакан с кофе и занял свободный стул.

— Конечно, — ответила Алиса. — Мы как раз обсуждали предстоящий день рождения. Расскажи Анжелике, чем мы там занимаемся.

Доктор Диксон трагически округлил глаза.

— О, мы делаем ужасные вещи, — сказал он таинственно. — Про прошлый раз ничего сказать не могу, потому что плохо помню происходившее во второй половине ночи. Вы пойдете с нами?

— Думаю, без меня вам будет

веселее. — Анжелика достала из кармана халата пискнувший пейджер. — Простите, я должна вас покинуть. Мне нужно в приемный покой.

Роберт проводил взглядом уходящую Анжелику и снова посмотрел на Алису.

— В общем, с нас — выпивка, а с тебя и Ванессы — ужин. Хорошо?

Она опустила глаза и вздохнула.

— Да, конечно. Жан закатил мне скандал. Он не понимает, почему я должна куда-то уезжать, да еще на выходные. И без него.

— Хочешь, я ему позвоню и объясню?

— Я справлюсь.

— Тогда я могу попросить Вивиана, чтобы он позвонил и все ему объяснил.

— Эта идея мне нравится еще меньше. — Алиса помолчала. — Оставь это, Роберт, хорошо? Я разберусь сама. В конце концов, это мой муж.

Доктор Диксон сделал глоток кофе и поморщился — тот еще не успел достаточно остыть.

— Надеюсь, ты все-таки придешь, — сказал он.

— А ты хочешь, чтобы я пришла?

— Хочу, — ответил он коротко. — Но не спрашивай у меня, почему.

Алиса улыбнулась.

— Потому, что иначе Ванесса не справится с ужином?

— Для нас обоих будет лучше, если мы сойдемся на этом.

Адаму всегда казалось, что на Рождество — сегодня на календаре было двадцать пятое декабря, стрелки часов подбирались к одиннадцати, а за окном царила непроглядная ночь — должен идти снег. Снег, который пушистыми хлопьями опускается на землю и не тает, создавая ощущение волшебства. Но то ли в этом городе не могло возникнуть ощущения волшебства (со снегом или без него), то ли Рождество здесь не считали достойной празднования датой — снега не было и в помине, а вместо него на улице лил дождь. Лил как из ведра уже который час, и, казалось, ему не будет конца.

Адаму было холодно, несмотря на закрытые окна и теплую одежду. Он сидел на подоконнике, держа в руках чашку с приготовленным с четверть часа назад глинтвейном, и смотрел вниз. Час назад он еще пытался заставить себя работать, но понял, что сегодня не напишет ни строчки. Этот вечер не годился для творчества — сегодня атмосфера была другой. Какой угодно — настороженной, грустной, отчаянной, таинственной. Но только не творческой. Адам подумал о том, что был бы рад вот так просидеть всю ночь, но стук в дверь отвлек его от созерцания темной мостовой. И он был готов увидеть на пороге кого угодно, но только не доктора Мори.

— Добрый вечер, — сказал Вивиан. — Почему-то я думал, что вы пойдете на какую-нибудь вечеринку в честь Рождества… надеюсь, не помешаю?

— Наоборот, я очень рад, что вы пришли, доктор. Позвольте, я возьму ваш плащ.

Вивиан отдал Адаму плащ, оставшись в брюках и теплом светло-сером свитере, поставил открытый зонт на пол рядом с дверью и оглядел квартиру, снимая с шеи шарф.

— У вас уютно, — констатировал он, изучая обстановку. — Никогда бы не подумал, что в этом районе есть такие хорошие квартиры. Только тут тесновато, на мой взгляд.