Порождение тьмы
Шрифт:
Они вернулись в комнату Кристен и забрали оттуда ножи.
Нож Хайнлера был, скорее всего, самодельным: деревянная кривая рукоять, грубо заточенный клинок. И все-таки это было оружие, которым можно было убить – и которое, кстати сказать, едва не убило Конрада.
Стилет Кристен имел тонкий четырехгранный клинок – отличная штука, чтобы протыкать шкуру зверочеловека. Когда-то этот стилет принадлежал одному очень молчаливому наемнику, который даже не назвал своего имени и страны, в которой родился. Он ушел патрулировать местность вместе с четырьмя другими стражниками и больше не вернулся.
Потом он отдал его Кристен, а теперь стилет вернулся к нему.
Конрад и Хайнлер покинули поселок.
Солнце склонялось к горизонту, но было еще жарко. Конрад всегда считал, что у него был только один близкий человек – Элисса, но теперь получалось, что это не так. Всю дорогу он думал о Кристен.
Самих монстров нигде не было видно, но их следы обнаруживались повсюду. На дороге то и дело попадались трупы тварей, умерших от ран. Многие из них выглядели так, словно погибли уже много дней назад и давно начали разлагаться; они гнили и расползались, над ними кружили мухи, в плоти копошились черви и личинки.
Армия монстров двигалась так, словно намеренно отмечала свой путь, бросая по дороге ненужный груз, сдирая кору деревьев, – потерять ее след было невозможно. Земля была испещрена следами колес, отпечатками ног, копыт, лап. Здесь прошли тысячи монстров, которые двигались бы значительно быстрее, если бы их не задерживали пленники.
Конрад вновь чувствовал себя так, словно остался единственным живым существом во всем мире, хотя сзади за ним следовал Хайнлер. Они были просто попутчиками и объединились только потому, что оба принадлежали к расе людей.
Конрад быстро шел вперед. И шахтер не отставал. Он оказался крепким, что было немудрено: с одной рукой ему приходилось тяжелее, чем его товарищам. Хайнлер шел босиком, его ступни кровоточили, к тому же он немного прихрамывал. Впрочем, Конраду тоже было не слишком удобно – его сапоги были предназначены для верховой езды. И все же он упорно шел вперед, решив не обращать внимания на мозоли и натруженные ноги. Пока враг идет, он будет следовать за ним.
Наконец к вечеру впереди показалось облако пыли – это двигалась вражеская армия.
Монстры должны сделать привал, не могут же они идти бесконечно. Или могут?
Расстояние между двумя путниками и армией сокращалось. От края до края, с востока на запад, куда хватало глаз, равнину покрывали темные марширующие фигуры. Присмотревшись, Конрад заметил, что армия начала разделяться: одна колонна свернула влево, другая вправо, третья продолжала двигаться вперед. Значит, твари собираются напасть на Кислев с нескольких сторон.
В стране было три главных города: Прааг, Эренград и столица, Кислев. Захватить хорошо укрепленные и охраняемые города монстрам вряд ли удастся, поэтому, скорее всего, они будут нападать на маленькие городки и деревни, чтобы сеять панику и страх.
А может быть, эта армия – всего лишь авангард, высланный вперед, чтобы
Однако сейчас Конрада занимала только судьба Кристен.
Через несколько минут марширующие легионы остановились. Расстояние между колоннами составляло мили три, и вряд ли они разделились лишь для того, чтобы сделать привал. Скорее всего, утром они двинутся каждая в своем направлении. А пока монстры развели костры и остановились на ночь.
Наконец-то Конрад тоже позволил себе остановиться. Он тяжело опустился на землю, чувствуя, как ломит все тело. Рядом, тяжело дыша, плюхнулся Хайнлер, его ноги сильно кровоточили. Конрад не стал снимать сапоги, в которых что-то подозрительно хлюпало.
– Подождем, когда стемнеет, – сказал он. – Потом подойдем поближе.
– И что?
Шахтер, как видно, до сих пор не понимал, зачем Конрад преследует армию монстров, хотя, может быть, и догадывался. Он не мог не заметить волнения Конрада, когда сказал ему, что монстры увели с собой пленников. И все же Хайнлер последовал за ним, не задавая лишних вопросов; они вообще почти не разговаривали друг с другом. Им было не о чем говорить.
– И тогда мы выясним, нет ли у них излишков продовольствия и воды, – ответил Конрад.
Он собирался обследовать каждый из трех лагерей монстров, чтобы найти то, что он искал.
Солнце садилось, наступала ночь.
Конрад не хотел брать с собой Хайнлера: тот не был воином. Он едва ли знал, как нужно бесшумно ходить, как сливаться с темнотой; он не умел устраивать на монстров засаду и убивать их без шума; он не умел тихо красться по лагерю неприятеля, перерезая горло тем, кто просыпается и может поднять тревогу.
Но шахтер уже спал крепким сном, и Конрад бесшумно скрылся в ночи. В небе сияли только звезды. Через несколько часов выплывет Маннслиб и осветит все вокруг. До нее взойдет Моррслиб, но света она даст не много.
Конрад взял с собой только топор и меч; медленно и осторожно подбирался он к пылающим кострам. Для начала он выбрал западный лагерь. Конрад старался не думать о том, что может сейчас пожирать армия монстров. Подкрадываясь к лагерю, он вспомнил, какую дань каждую ночь платила тварям его родная деревня, и так было во многих частях мира. День был для людей, зато ночью землей завладевали обитатели лесов.
Но в этом месте время не имело значения. Эти монстры были армией Тьмы, и ночь или день – им было все равно. Они могли выступить в поход в любое время. Раньше они считали своими земли севернее Кислева, но теперь, по-видимому, решили захватить всю страну. А потом…
Ночной воздух был наполнен громкими звуками и странными запахами. Твари были наполовину людьми, наполовину животными, поэтому звуки и запахи, доносившиеся из лагеря, были соответствующими. Слышались взрывы хохота и крики; хохотали твари, кричали люди.
Даже летом ночи в Кислеве были холодными. Конрад уже давно к этому привык, но сейчас он задрожал, от этих криков у него мурашки побежали по спине. Он вспомнил, как выглядели жертвы нападения на шахту. Наверное, они тоже кричали, громко, пронзительно, – те, у кого не был отрезан язык или распорото горло.