Порождения эпохи мертвых
Шрифт:
Пока бандиты исполняли приказы своего нового предводителя, Анатолий смог поговорить с татаркой, которая в этот раз раскрылась перед Толей-мысли совершенно с другой стороны. Он раньше такой Айшат просто не знал. Он даже не догадывался о том, кто находится в их банде. Толя остался стоять столбом на месте после того, как машина с татаркой уехала, осмысливая новый для него образ Айшат.
Из ступора его вывел Матросик. На этого кидалу, авантюриста и завзятого картёжника Толя тоже посмотрел новыми глазами. Айшат перепоручила ему все хозяйственные вопросы.
С уголовниками договорились о том, что они уезжают в новый отстойник для рабов. Решение было правильным.
Матросику поручили отвезти в новое логово уголовников оговорённый кусок имущества банды. Толя договорился, что отдаст им практически всё оружие и боеприпасы из складов базы. Машины и продукты решили поделить поровну. Из вещей уголовники брали только самое необходимое. Толя не сомневался в том, что при новых раскаладах они быстро смогут с избытком пополнить свои запасы за счёт гостеприимных вояк. Сама татарка сказала, что вещи тлен и нельзя к ним привязываться, они того не стоят.
Толе удалось довести до бандитов простую и логичную вещь, что утром сюда нагрянет Герман со своими отморозками. Было бы смешно надеяться на то, что тогда им дадут возможность забрать имущество и выехать. В лучшем случае им предложат войти в банду Германа на положении вассалов. Это уголовников не устраивало.
Хозяйственники Толи-мысли сделали все правильно. На складах был идеальный порядок, готовились к перевозке заранее, и большую часть имущества даже упаковывать не пришлось. Готовые паллеты, ящики и контейнеры сразу грузили в машины. Сложнее было с топливом. Большую его часть пришлось оставить на базе. Они долго перепирались кому отойдёт единственный бензозаправщик, но в итоге разыграли его по-честному на монетке. В итоге выпал орёл, и обрадованные своим фартом бандиты, отдали хозяйственникам все бочки с горючкой со склада ТМЦ, отогнав к себе топливозаправщик. Толю этот вариант абсолютно устроил.
Виолетта. Толя не собирался оставаться с этой непробиваемой дурой. Он немедленно сплавил её в дом, чтобы под ногами не мешалась. Шум ему был ни к чему. Туда же он отправил всех бабёнок, а лишних мужиков предусмотрительно послал сторожить базу за периметром.
Сложнее всего пришлось с бабами военных. Они потеряли практически всех своих мужчин. А сами они со страхом ожидали решение своей участи. Толя отдал им один из двух автобусов и с минимумом имущества отправил их в Прогресс. Для них это был наилучший выход. Что ещё может ждать опальные семьи бунтовщиков?
Закончив с отправкой военных семей, Толя смог вернуться к делам хозяйственным, но решение вопросов дальнейшей судьбы контингента их банды не оставляли его и там. Часть вольнонаёмных захотела стать вольноотпущенниками. Толя распорядился выдать им по одному стволу на рыло. Дать старый уазик и газельку. Оставшиеся вольнонаёмные распределились между Митрохинскими вольными стрелками и командой хозяйственников.
Оставались ещё рабы. Хороший актив, но в его новой жизни Толя, разумеется, обойдётся без рабов, более того – они для него опасны. Толя не стал об этом распространяться. Матросик предложил распределить
Работа кипела. Люди выкладывались полностью. К трём часам ночи караван был готов. Уголовники увели свою колонну за полтора часа до этого. Толя-мысли ещё раз обошёл все машины, придирчиво разглядывая как застрапован груз. Забрали далеко не всё. Не хватало людей на машины. Он не решился расформировать экипаж БТР и экипаж замыкающей машины. Они были их основной защитой.
Толя последний раз глянул на оставленное добро и машины. Оставалось ещё много всего. Виолетте должно хватить надолго, если за ум возьмётся. Из транспорта оставили автобус с разобранным двигателем, никчёмный в новую эпоху, прожорливый кадилак, свадебный лимузин также пришлось оставить старый раздолбанный КАМАЗ-фургон из прежней жизни Кощея. Он раньше возил на нём овощи и прочую сельхозпродукцию, а теперь этот фургон стоял в гараже на почётном месте, напоминая сентиментальному Кощею его прошлую жизнь. Наверное, он должен был напоминать Кощею, насколько он поднялся по сравнению с прошлым. Легковую «Ниву» оставили без сожаления. Старенький башмачок отличался капризностью и постоянными техническими хворями.
Анатолий не стал оглядываться на покидаемую усадьбу, а, плюхнувшись на командирское кресло в БТР, отдал команду на отправку. Длинный караван тронулся навстречу новой жизни.
Толя-мысли сожалел только об отличном оборудовании для связи, которое пришлось оставить в усадьбе. Лумумба буквально локти себе кусал, когда Толя запретил ему снимать антенны. Людей и времени на демонтаж он выделить не мог. Хмурый Лумумба выдернул всё, что только мог утащить в машину. Он даже кресло своё забрал, но и это его не могло успокоить. Ничего, Лумумба перетерпит. У военных для него игрушки получше найдутся.
Темп движения колонны задавали два трактора с тележками. Яркий свет фар разрывал ночную тьму не только перед колонной, но и по сторонам. Они и так были очень заметны, а освещение позволяло заметить врага, поэтому Толя решил пренебречь светомаскировкой.
Только выехав на федеральную трассу, Толя-мысли смог расслабиться. Его отпустил нервный мандраж. Он позволил себе ослабить бдительность.
В тот же самый момент мысли привычным потоком хлынули в сознание. Его мысли были Толиным проклятьем на протяжении всей жизни. Роившиеся в голове мысли всегда были его бедой. Да, у него была прекрасная память и отличные математические способности, но в его голову постоянно лезли разные мысли, которые запросто выключали его из реальности: он прекращал замечать окружающий мир. Вал мыслей незаметно нарастал до тех пор, пока не захватывал его сознание до самого последнего закоулочка.
Мысли были разные: о жизни, о мире, о политике, о людях, о человеческой истории и обо всём на свете. Именно благодаря этой особенности он и получил своё прозвище: "Толя-мысли".
Первые три класса в школе он едва вытягивал на тройки. Причиной этому было отвратительный почерк и катастрофическая невнимательность на уроках. Очередная вереница мыслей могла овладеть им на середине диктанта или контрольной работы, в такие моменты Толя забывал о лежащем на парте тетрадном листочке или тетради и улетал в мир образов и размышлений.