Порожденная грехом 1
Шрифт:
Если бы я пошла куда-нибудь, где меня никто не знал, тогда у меня мог бы быть новый парень каждую ночь. Но я не хотела убегать. Я не хотела скрывать, кем я являюсь, кем является мой отец. Я хотела кого-то, кто хотел бы меня достаточно сильно, рискуя навлечь на себя гнев папы. Джованни не был таким человеком. Я давно поняла это, но цеплялась за эти отношения, даже согласилась на его предложение руки и сердца, хотя уже тогда знала, что он не даст мне того, чего я хотела. Два года, три месяца и четыре дня. Еще один день не прибавился бы к нашим отношениям. Через десять
— Все кончено, Джованни. Прости. Я просто больше не могу этого делать.
Я повернулась и поспешила прочь, но Джованни последовал за мной.
— Марси, ты же не всерьез! Твой отец будет в ярости.
Я резко повернулась к нему.
— Мой отец? Что насчет тебя? Что насчет меня? — я оттолкнула его и умчалась прочь.
Шаги Джованни раздались позади, и он догнал меня на лестнице. Его пальцы сомкнулись на моем запястье.
— Марселла, — его голос был низким, безумным. — Ты не можешь этого сделать. Мы должны пожениться, как только ты закончишь учёбу.
Через два года я получу степень по маркетингу. От одной мысли, чтобы продолжать наши отношения таким вот образом, у меня скрутило живот. Я больше не могла.
Джованни покачал головой.
— Марси, перестань. Мы можем даже раньше пожениться, если ты захочешь, тогда мы сможем делать все, что ты захочешь.
Все, что я захочу? Новая волна нежелательного чувства захлестнула меня.
— Мне жаль, что для тебя так тяжело сблизиться со мной на физическом уровне.
— Нет, конечно, нет. Я хочу тебя. Ты красивая девушка, и я не могу дождаться, чтобы заняться с тобой любовью.
Он поцеловал мне руку, но я ничего не почувствовала, и идея заняться любовью с Джованни на самом деле казалась менее привлекательной, чем когда-либо прежде. Глаза Джованни умоляли меня передумать, но я цеплялась за свою решимость, даже ощущая себя виноватой. Было бы только хуже, если бы я закончила это позже, и я бы закончила это в конце концов. Я покачала головой.
Джованни крепче сжал мое запястье. Это еще не причиняло боль, но было близко. Он наклонился ближе.
— Ты знаешь о наших традициях. Фамилья по-прежнему консервативна. Если ты не выйдешь за меня замуж после двух лет отношений, ты лишишься своей чести.
— Мы ничем не занимались, кроме поцелуев, нескольких сжатий груди и одного касания промежности, которое я тебе навязала.
— Но люди подумают, что все было.
Я не могла поверить в его дерзость.
— Это угроза? — прошипела я, готовая
Он быстро покачал головой.
— Нет, конечно, нет! Я просто беспокоюсь о твоей репутации, вот и все.
Как это заботливо с его стороны.
— Амо переспал с половиной Нью-Йорка. Если консерваторы хотят разорвать кого-то за свои сексуальные практики, они должны выбрать его.
— Он парень, тебе придёт конец.
— Укуси меня, — я сделала паузу. — Ох, я почти забыла, что ты не можешь. Ты, наверное, обмочился бы от страха перед моим отцом. Так что уходи. — я попыталась вырваться из его хватки, но он не отпускал.
Мы не сделали и половины того, что я хотела, потому что Джованни не хотел рисковать, а теперь он осмелился шантажировать меня всем, чем мы не занимались, но могли бы? Мудак.
Что-то сдвинулось в гостиной, и Амо встал с дивана, где он, по-видимому, был занят своим телефоном, и медленно направился в нашу сторону.
Я прищурилась, глядя на Джованни.
— Отпусти меня прямо сейчас, или, клянусь, ты пожалеешь об этом.
Его глаза метнулись к дверному проему, где мой брат возвышался с убийственным взглядом. Джованни отпустил меня, словно обжегся.
— Мне нужно идти, — быстро сказал он. — Я позвоню тебе завтра, когда у тебя будет время успокоиться.
Мои глаза расширились от ярости.
— Не смей. С нами все кончено.
Амо подошел ближе.
— Ты сейчас же уходишь.
Джованни повернулся и направился к входной двери. Амо последовал за ним и захлопнул дверь. Затем подошел ко мне. Я стояла на последней ступеньке, а он все еще был выше меня. Его глаза горели желанием защитить.
— Что случилось? Хочешь, чтобы я пошел за ним и убил его?
Когда другие братья говорили эти слова своим сестрам в порыве защиты, это фигура речи. Амо же смертельно серьезен. Если бы я сказала эти слова, он бы отправился за моим бывшим женихом и покончил бы с ним. Джованни разозлил меня, но, насколько я понимала, он мог найти свое счастье с кем-то другим.
— Он заставил тебя сделать что-то, чего ты не хотела?
Конечно, он подумал именно так. Никто бы не поверил, что мне пришлось умолять мужчину прикоснуться ко мне.
— Нет, — выдавила я, испытывая предательскую тяжесть в горле и глазах. — Джованни идеальная папина комнатная собачка, сдержанный джентльмен.
Амо бросил на меня взгляд, ясно дававший понять, что он беспокоится за мое здравомыслие.