Порожденная иллюзией
Шрифт:
Я качаю головой:
– Не думаю, что сейчас подходящее время.
– Постой. Дай скажу, пока не струсил. Думаю, из нас вышла бы потрясающая пара. Мы могли бы быть партнерами на сцене и вне ее, путешествовать и…
Я трясу головой, и Оуэн накрывает мою ладонь своею. Я ясно ощущаю его волнение.
– Прости. – Голубые глаза печальны. – Я знаю, что не вовремя. Вернемся к этой теме позже.
Я снова качаю головой. Пусть я новичок в отношениях, но невзирая на красоту и веселый нрав Оуэна, уверена, что никогда не увижу в нем больше, чем
– Нет, у нас ничего не выйдет. Прости.
И чувствую удар такой ярости, что, кажется, ахаю вслух.
– Дело в этом англичанишке, да? – Низкий голос Оуэна вибрирует от злости.
У меня дрожат руки. Я подношу чашку к губам и осторожно отпиваю.
– Нет, нет. Конечно, нет. Просто…
– Знаешь, забудь. Не стоило мне болтать.
Его эмоции стихают, но все равно обжигают кожу, точно крапива.
Я встаю, иду к раковине и выливаю кофе. Желудок сжимается. Повисает неловкое молчание. Я хочу что-то сказать, но не могу – слишком устала и встревожена.
Стук в дверь спасает меня от пустых попыток. Я смотрю на Оуэна, но тот мрачно гипнотизирует свою чашку. Иду в прихожую.
– Кто там?
– Жак.
Я его впускаю. Он снимает пальто и стряхивает с него капельки воды.
– Льет как из ведра.
Появляется Оуэн, и Жак кивает племяннику.
– Мне надо уйти, – натянуто говорит тот. – У меня есть кое-какие дела, но позже я вернусь.
– Спасибо, что пришел…
Я осекаюсь, сбитая с толку исходящими от него беспорядочными эмоциями. Сосредотачиваюсь так, что пот выступает над верхней губой. Какая-то… тайна. Сердце частит, и меня прошибает холодный пот. Оуэн что-то скрывает.
Дрожа, протягиваю к нему еще одну нить, пытаюсь разобраться в его чувствах, но не могу сконцентрироваться. Оуэн стискивает зубы – явно волнуется. Злится из-за нашего разговора или чего-то еще?
Он шагает к двери, и меня охватывает паника. Я должна выяснить, что ему известно, что он замышляет!
– Уверен, что не хочешь подождать с нами? – спрашиваю в отчаянии.
– Извини, Анна. – На секунду мне кажется, что его красивые черты искажает искреннее сожаление, но затем Оуэн трясет головой. – Я вернусь как можно скорее.
И уходит, тяжело сбегая по лестнице. Я выхожу следом, но уже поздно – хлопает парадная дверь.
Из жилища мистера Дарби выходит Коул и взлетает через ступеньку, словно чувствуя мое беспокойство.
Я спешу в квартиру и снова начинаю метаться по гостиной. Почему Оуэн позвонил Жаку именно сегодня? Почему так взъерошен? Что он скрывает? Коул и Жак наблюдают за мной: Жак с бесконечной печалью, Коул – с тревогой.
– Что случилось? – наконец напряженно спрашивает последний.
Я колеблюсь. Как отнесется Жак к обвинениям в адрес своего племянника? Определенно, сейчас не время ранить его чувства. Но как мне объяснить свои подозрения, не выдав собственную тайну?
– Думаю, нам надо проверить другие варианты, раз Линдсей отпадают. – Я поворачиваюсь к Жаку: – Как хорошо вы знаете
Странно, но он и бровью не ведет.
– Я знал его ребенком, но, разумеется, не взрослым. Редко приезжал в Бостон. А что?
Коул смотрит на меня, пытаясь понять, к чему я клоню.
– Он странно себя сегодня вел.
Не особо веский довод, но ни один из мужчин не спорит с моей оценкой.
Жак кивает:
– Я звонил сестре несколько недель назад. Похоже, мой племянник – как вы это называете? – паршивая овца в семье. Был какой-то скандал с дочкой босса и кучей долгов, но сестра не захотела распространяться. Вообще упомянула об этом в надежде, что я окажу на него благотворное влияние.
– И вы не предупредили Анну? – спрашивает Коул.
– Я сказал ее матери и думал, она передала.
Я вспыхиваю. Нет, мама мне не сказала – так она и о многом другом умолчала. Я трясу головой. Неважно. Главное – найти ее.
Вот найду – и в подробностях расскажу, что думаю о ее поведении.
– Что еще вам о нем известно? – спрашиваю, пытаясь сосредоточиться на текущей задаче. – Он упоминал каких-нибудь друзей? Знаете, где он живет?
– После звонка сестры, я навел справки. Все эти россказни про серьезную работу в банке – пустышка. Он там просто мальчик на побегушках.
Я расхаживаю по комнате, прокручивая в голове разговоры с Оуэном. Я даже не помню имен людей, с которыми познакомилась в «Коттон-Клабе». Затем вспоминаю танец и краснею. Оуэн же не может быть причастным, правда? Но он сегодня так подозрительно себя вел…
Надо узнать. Собравшись с духом, иду к телефону и набираю Синтию.
– Мне надо поговорить с твоим дядей. Мне нужна одна услуга.
– Ты же знаешь, что он может потребовать плату, – произносит Синтия после паузы.
– Знаю.
– Жди звонка. – И вешает трубку.
Жак выглядит смущенным.
– Не спрашивайте, – говорит ему Коул. – Вы не захотите знать.
Телефон звонит практически тут же. Это не дядя Синтии, а какой-то человек с тяжелым акцентом. Задает мне несколько кратких вопросов, и я рассказываю все, что знаю об Оуэне Винчестере. А положив трубку, поворачиваюсь к Коулу и Жаку:
– Теперь ждем.
Следующий час тянется медленно. Коул пытается заставить меня поесть, я качаю головой и все тасую карточную колоду. Жак делает вид, будто читает вчерашнюю газету, но страницы не переворачивает. Когда телефон снова звонит, я уже готова кричать от напряжения.
– Алло?
– Мои люди проверили твоего парня. Он просто нечто.
Я не трачу время на объяснения, мол, Оуэн мне не парень.
– Слушаю.
– Во-первых, он женат. Ты знала?
Я закрываю глаза и вспоминаю, сколько раз чувствовала от него запах духов. И та женщина в клубе.
– Нет, но это многое объясняет.
– Еще он многим задолжал и, похоже, по счетам платить не любит. Очень опасная привычка, как по мне.
– Где он живет?
Под диктовку дяди Арни я записываю адрес Оуэна.