Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Высокая снова занята японцами, - доложил телефонист.
– Справься, где подполковник Бутусов, - распорядился генерал.
– Пограничники подошли!
– доложил адъютант.
Генерал вышел из дома. На улице стояла шеренга солдат с зелеными погонами и такими же околышами на фуражках. Поздоровавшись с ними, Кондратенко обошел фронт. Хотя многие солдаты были ранены и носили еще повязки, вид у них был бодрый, не было заметно признаков истощения, солдаты выглядели здоровыми.
Бутусов всегда особенно заботился о питании солдат и с
Сравнивая вид пограничников со стрелками, Кондратенко сразу понял, что физически крепкие и выносливые пограничники окажут гораздо большее сопротивление, чем любой стрелковый полк. "Да, на них можно положиться", подумал он. Поблагодарив солдат за геройскую службу, генерал указал на Высокую:
– Запомните, братцы: если гору займут японцы, Артуру придет конец. Там, на горе, вас ожидает подполковник Бутусов, которого я назначил комендантом Высокой. Вместе с ним, под его командой, вы сможете и должны отстоять гору.
С богом в бой!
– Постараемся, ваше превосходительство!
– дружно ответили солдаты и двинулись по направлению к горе.
– Подполковник Бутусов ожидают своих солдат на подъеме горы, - доложил телефонист.
Кондратенко снова вышел на улицу. В бинокль было видно, как перестроившиеся уже в цепь пограничники быстро поднимались к вершине. Сразу усилился ружейный и артиллерийский огонь японцев. Залпы смешались с трескотней пачечного огня, забесновались, стреляя на предельной скорости, пулеметы. Снова вся вершина утонула в пыли и дыму. Цепи пограничников залегли, но затем частыми перебежками двинулись дальше и скоро исчезли в окутывающем вершину облаке.
Через минуту было получено сообщение, что дружным штыковым ударом пограничники сбросили японцев вниз и полностью заняли Высокую. Кондратенко облегченно вздохнул.
Тотчас же возобновился артиллерийский огонь осадных батарей. Шесть раз в этот день бросались японцы на штурм и шесть раз отступали, устилая землю своими телами. Только с наступлением темноты штурм прекратился. Гора снова осталась в руках артурцев.
Уже затемно подполковник Бутусов, геройски оборонявший весь день гору, был смертельно ранен в живо г осколком снаряда. Со слабыми признаками жизни доставили пограничники своего командира в штаб Кондратенко. Генерал не замедлил прийти на перевязочный пункт. Он опустился на колени перед носилками, на которых лежал Бутусов. Подполковник на мгновение пришел в себя. Узнав Кондратенко, он чуть слышно доложил:
– Приказание вашего превосходительства выполнено: Высокая полностью осталась за нами.
Это были его последние слова. Через минуту он затих. Сняв фуражку, Кондратенко поцеловал уже холодеющий лоб своего верного соратника и друга.
Не в силах сдержать навертывающиеся на глаза слезы, генерал долго сморкался, не подозревая, что не пройдет и двух недель, как и он последует за Бутусовым, кровью своею запечатлев преданность родине.
Борейко был не в силах спокойно смотреть на
– Быть может, я вам здесь пригожусь, - обратился он к адъютанту поручику Костюшко.
– Сейчас у пас на счету каждый здоровый человек.
Поэтому оставайтесь в штабе, мы найдем и вам какое-нибудь дело.
Всю ночь подходили к штабу пополнения - госпитальные команды, слабосильные. Их вперемешку с моряками и стрелками, снятыми с других участков обороны, направляли на вершину горы.
Кондратенко с Ирманом бессменно руководили всей обороной. Около полуночи появился в штабе бледный, осунувшийся Стессель в сопровождении Фока и Никитина. Генералы наперебой отдавали противоречивые приказания.
– Зря так упорно защищаете Высокую. Сколько солдатской и матросской кровушки здесь напрасно проливается! Давно бы пора ее очистить и отойти на основную линию обороны к фортам, - брюзжал Фок.
– Но тогда погибнет флот, - возразил Стессель.
– За него мы, Анатолий Михайлович, не ответственны. Шли бы себе кораблики в море, а то их никак не выгонишь из Артура. В море-то попросторнее, чем в нашей гавани...
– Там их поджидает японская эскадра, которая гораздо сильнее нашей.
– Бог не без милости. Авось какое-нибудь суденышко и доплетется до нейтрального порта.
– Да, да, надо самотопам сегодня же послать ультиматум - пусть убираются из Артура, пока японцы не перетопили все их калоши, - поддержал Никитин.
– Чтобы эскадра имела возможность выйти в море, необходимо ей вернуть взятые на сухопутный фронт мелкие и средние орудия, что-то около двухсот штук. Это сильно ослабит оборону. Кроме того, нам придется вернуть и снаряды, которых у нас очень мало, - возразил Кондратенко.
– Пушки со второй и третьей линии обороны мы им вернем и часть снарядов лишь бы только они ушли, - проговорил Стессель.
– Я решительно протестую против этого, - заволновался Кондратенко.
– У нас и так нет резерва, а если мы снимем с фронта пять тысяч моряков, то заменить их будет абсолютно некем.
– Сократите гарнизоны фортов, там много лишних людей, - предложил Фок.
– Тогда они быстро будут заняты японцами.
– По-вашему, значит, следует уничтожить еще полтора десятка тысяч солдат и матросов, а потом уже поднимать вопрос о капитуляции. Бедные солдатики, они и не подозревают, что их хотят перевести чуть ли не поголовно, вздохнул Фок.
– Высокую мы должны отстаивать любой ценой, чего, видимо, ваше превосходительство не хочет понять, - резко проговорил Кондратенко.
– Где уж мне, старому дураку, понять. Я никаких академий не кончал, издевался Фок.
– Господа, господа, побольше спокойствия, - вмешался Стессель.
– Я решил защищать Высокую еще один день, а если это не удастся, то очистить ее. Люди нам нужны на других участках.
Несколько разорвавшихся невдалеке снарядов заставили генерал-адъютанта поторопиться с отъездом.