Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Но к русским подходили новые и новые резервы, и вскоре зеленый цвет был совершенно поглощен белым. Тотчас японская артиллерия открыла ураганный огонь по месту сражения, добивая своих и чужих раненых. Русские поспешили укрыться за Китайской стенкой.
При первых орудийных выстрелах Варя побежала на Залитерную с перевязочным материалом и йодом. Пробежав с полдороги, она неожиданно оказалась перед японцем, озиравшимся по сторонам. Вид бегущей женщины его озадачил. Он не сразу сообразил, надо ли ему колоть угу бегущую русскую. Воспользовавшись
Борейко, с окровавленным гандшпугом в руках, в разорванном в клочья кителе, без фуражки, с повязкой на голове, осматривал с высоты бруствера свою батарею. Все было в целости, и если бы не десяток-другой японских трупов и большое число раненых, никто бы не сказал, что здесь только что разыгрался кровавый эпизод войны. Увидев Варю, он с сердцем плюнул:
– Опять принесла ее нелегкая!
Солдаты тотчас же столпились около девушки, ожидая своей очереди для перевязки.
– Смирно!
– заорал Борейко.
Солдаты вытянулись, обернувшись к поручику.
– Спасибо за службу геройскую! Всем выдам по чарке водки.
– Рады стараться, покорнейше благодарим!
– рявкнули в ответ артиллеристы.
– Тимофеич, выясни, кто у нас ранен или убит!
– Убитых, слава богу, нет, а раненых изрядно, - ответил Родионов, у которого тоже были перевязаны голова и левая рука.
– Двадцать человек, - доложил он через минуту, - из них шестеро тяжело.
– Значит, целых осталось всего пятнадцать. Маловато, надо будет просить пополнения. Прапорщик где?
– На "литербу" ушедши. Там тоже есть раненые, - сообщил Блохин, кривясь от боли в простреленном плече.
– Откуда там раненые?
– Капитан самолично пошли нам на выручку с вторым и третьим взводом.
– Сам-то он цел?
– забеспокоился Борейко.
– Так точно. Вот они идут к нам.
Борейко оглушительно скомандовал "смирно" и, соскочив с бруствера, подошел к командиру роты с рапортом.
– Бросьте эти церемонии, дорогой! Какие у вас потери?
– остановил его Жуковский.
Поручик доложил.
– А у вас?
– в свою очередь, спросил он.
– Трое ранено и один убит.
– Жаль беднягу...
Поблагодарив затем солдат за службу, капитан подошел к Варе.
– Вы наш ангел-хранитель! Чуть бой, а вы уже на батарее. Я сейчас пришлю сюда Мельникова вам на помощь.
– Боюсь, чтобы меня отсюда не прогнал Борейко, он смотрит на меня волком...
– ...хоть и сам нуждается в вашей помощи.
– Подождет Мельникова, а я займусь тяжелоранеными. Софрон Тимофеевич, подходи!
– ласково обернулась она к Родионову.
– Он мне в морду штык сует, ну я и схватился за него рукой и порезал пальцы, да и голову тоже не предохранил.
– А что Заяц сделал?
– поинтересовался Жуковский.
– Когда японец меня совсем уже брал на штык, он вскочил на него сзади и укусил за ухо. Тот от неожиданности не устоял на ногах и упал, тут его и прикололи. Вон за батареей лежит. Заяц с него на память башмаки снял видите, красуется теперь в них.
Варя обернулась. Окруженный солдатами, артельщик, заложив руки в карманы, важно расхаживал по батарее в японских ботинках с обмотками.
– Знай наших! Приеду в Свенцяны, все с зависти полопаются, как я начну давить в них фасон, - шутливо хвастался он.
За Родионовым к Варе подошел Блохин. Пока ему очищали сквозную пулевую рану в плече, он морщился, но терпел, когда же ввели туда йодистый тампон, он разразился отборнейшей руганью, но тотчас опомнился.
– Ты не слухай, сестрица, это я для облегчения душевного, - поспешил оправдаться он.
– Потерпи, сейчас конец, - уговаривала его Варя, вводя глубоко в рану зонд.
– Вставлю турундочки - и все.
Перевязка раненых уже заканчивалась, когда к батарее подъехали Белый и Кондратенко. Борейко в своем живописном неглиже поспешил скрыться.
Жуковский, как всегда, при виде начальства сразу растерялся, пискливым голосом подал команду и, заикаясь, отрапортовал. Оба генерала тепло поздоровались с ним и поблагодарили за блестящее отражение атаки.
– Вы сами, говорят, зарубили двух японцев, - заметил Белый.
– Откуда вы это знаете, ваше превосходительство?
– На батарее литеры Б нам все рассказал Звонарев.
Капитан сделал досадливый жест.
– Я увидел, что Залитериая находится в опасном положении, и поспешил на помощь. Только и всего. Борейко, тот действовал героически со своими солдатами. Больше половины людей ранены, в том числе и он.
– Не скромничайте, Николай Васильевич! Мы все хорошо знаем вашу личную храбрость и неустрашимость в бою.
Оглянувшись, Белый увидел свою дочь за перевязкой.
– Так вот где ты пропадаешь?
– накинулся он на нее.
– Ищем ее по всему Артуру. Пошли в госпиталь, там ее нет, на перевязочном пункте тоже нет, а она, оказыватся, лазит по батареям. Постыдилась бы людей - грязная, растрепанная, в стоптанных туфлях. Сейчас же отправляйся домой и приведи себя в порядок.
– Варя вчера и сегодня самоотверженно работала под огнем, - вступился Жуковский.
– И совершенно напрасно. В госпиталях не хватает сестер, а здесь и санитары справятся.
– Все любовь, - бросил вскользь подошедший Борейко.
Варя ответила ему уничтожающим взглядом.
– Просто дурь, - сердито буркнул Белый.
Разобиженная девушка, демонстративно попрощавшись только с солдатами, все же не утерпела и зашла в офицерский блиндаж, где находился телефон. Вызвав Звонарева, она пожаловалась на несправедливость.