Порт-Артур. Том 1
Шрифт:
– Двести сорок человек.
– Какая порция мяса?
– Тридцать два золотника на человека.
– Так всего, значит, восемьдесят фунтов – два пуда. Вынимай мясо из котла и клади на весы.
Артельщик и кашевар бросились исполнять приказание.
– Взвешивай, – приказал Борейко дежурному по кухне. – Сколько?
– Один пуд двадцать пять фунтов, – доложил дежурный.
– Где остальное? – повернулся Борейко к кашевару.
Тот мигал глазами и растерянно молчал.
– Живо подавай остальное! – закричал Борейко.
– Тут
– Взвесь.
– Пять фунтов три золотника.
– Клади в общую кучу. Где еще десять фунтов?
– На ужин, вашбродь, в кладовке.
– На ужин еще по шестнадцать золотников полагается. Тащи сюда.
Принесли еще пуд мяса.
– Из-под земли, но чтоб мне были десять фунтов! – ревел в бешенстве Борейко.
Артельщик куда-то сбегал и принес недостающее мясо.
– Воруешь, сволочь! Солдат обираешь! – накинулся на него поручик.
– Никак нет, я… – начал было артельщик, но Борейко ударил его кулаком в лицо. Солдат охнул и схватился на лицо руками, между пальцев показалась струйка крови.
Озверевший офицер еще раз так ударил артельщика кулаком по голове, что тот упал на пол.
– Позвать сюда фельдфебеля, – распорядился Борейко.
– Так они еще спят, – заикнулся дежурный по кухне.
– С кровати стащи, но чтобы сейчас был здесь, – орал Борейко.
Дежурный исчез.
– Клади все мясо в котел, – приказал кашевару Борейко. – Принеси проволоки, сам закрою крышку котла и запечатаю. А его, – указал он на артельщика, – отлить водой.
Раздражаясь все более, поручик вышел на двор и стал ждать Назаренко. Прошло минут десять, пока наконец тот вышел из своей квартиры и, застегиваясь на ходу, подошел к Борейко.
– Воруешь, негодяй! – накинулся на него поручик. – По пять фунтов мяса из котла берешь?
– Я, ваше благородие, беру не только на себя, но и на Пакомова, – начал оправдываться перетрусивший фельдфебель.
– Значит, ты не приказывал артельщику оставлять тебе мясо? Сейчас разберу все на месте.
На кухне артельщик и кашевар подтвердили, что отложили мясо по приказанию Назаренко.
– Врут, ваше благородие, как перед истинным, врут, – бормотал Назаренко.
– Дежурный по кухне сам приказывал отложить, – настаивал артельщик.
Позвали дежурного. Тот растерянно смотрел то на Назаренко, то на артельщика, то на Борейко.
– Фельдфебель приказывал тебе оставить ему мясо?
– Так точно… никак нет, не могу знать, – бестолково бормотал солдат.
Борейко ткнул его кулаком в лицо.
– Ну, приказывал или нет, сукин сын?
Дежурный только беззвучно шевелил распухшими губами.
– Отвечай, стерва! – замахнулся опять Борейко.
– Так точно, приказывали отложить мясо и чтобы сахарная косточка была, – наконец выдавил из себя солдат.
– Слыхал, старый вор? – обернулся поручик к фельдфебелю.
– Врет, все врет, по злобе на меня, – оправдывался Назаренко.
– Сам ты врешь! – заорал Борейко в бешенстве.
Солдаты,
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в кухню не вошел Родионов. Мгновенно поняв происходящее, он обхватил Борейко за талию и стал оттаскивать от Назаренко.
– Ваше благородие, да оставьте его, а то до смерти убьете, – уговаривал он озверевшего поручика.
– Ты чего не в свое дело суешься? – накинулся на него Борейко.
– Вам же, ваше благородие, за него, за гада, отвечать придется, он того не стоит, чтобы за него отвечать, – продолжал уговаривать Родионов.
Поручик стал приходить в себя, посмотрел на окровавленного фельдфебеля, на избитых им солдат и глухо проговорил:
– Назаренко отвести домой, прочим сволочам умыться, – и вышел из кухни.
Как только дверь за ним закрылась, солдаты бросились помогать фельдфебелю.
Назаренко охал и стонал, отчаянно ругая Борейко.
– До самого генерала дойду, а на него управу найду! Двадцать лет на сверхсрочной и никогда не видывал и не слыхивал, чтобы так фельдфебелей били, да еще в присутствии солдат. Это ему не пройдет. Шалишь, до генерала Стесселева дойду, а его под суд упрячу, – плаксивым голосом грозился фельдфебель. – А ты, сука, что, – обернулся он вдруг к кашевару, – не мог сразу сказать, что это на десять человек, а не на одного меня. Ах ты, стерва! – И, забыв свои раны и побои, фельдфебель бросился на кашевара. Тот попытался защищаться, но Назаренко ударил его по голове черпаком, а затем ногой в живот. Кашевар охнул и присел на землю.
– Будешь знать, как своего фельдфебеля подводить. И вам тоже я попомню это! – пригрозил Назаренко артельщику и дежурному по кухне.
– Идите-ка лучше домой, Денис Петрович, умойтесь да встряхнитесь, – проговорил Родионов.
– Это я-то, по-твоему, гад? Смотри, как бы нашивочки твои не слетели бы, как я командиру про дела первого взвода доложу, – окрысился вдруг Назаренко. – Ты думаешь, не знаю, какие вы там книжки по ночам читаете? За это по головке не погладят.
– Да я же вас от смертоубийства спас, – иронически заметил Родионов, – а вы же на меня лаетесь.
– Лаетесь! Что я тебе, пес брехливый, чтобы лаяться? «Он того не стоит». А ты, дерьмо всмятку, много стоишь? Тьфу на тебя. – И фельдфебель вышел из кухни.
– Чего это Медведь на вас набросился? – спросил Родионов у оставшихся на кухне солдат.
– Попритчилось, что мясо воруем, ну и пошел по мордам хлестать, что по своей балалайке, – мрачно буркнул артельщик. – С вашего же взводу, должно, Медведя на нас напустили.
– Сами, ребята, виноваты. Сколько раз я вам говорил: бросьте вы ваше жульничество, обижаются солдаты, а вы все свое – нам наплевать, с нами сам фельфебель. Вышло, что и фельдфебель от Борейко не спасет. Поди командиру на вас рапорт подаст, под суд пойдете.