Порт-Артур. Том 2
Шрифт:
Открыли, сдвинув броневые плиты, машинные люки, Красные от жары, все измазанные маслом и сажей, вылезали подышать воздухом кочегары и машинисты. С ними поднялся и розовощекий, белозубый младший механик Степанов. Его надетый на голое тело брюки и китель были измараны, в густых курчавых волосах торчал клок пакли.
– Шурка, да ты на трубочиста похож! – окликнул его с мостика Медведев.
– Хуже адского духа, – ответил, смеясь и расстегивая китель, механик. – Чуть не сжарился совсем. Когда снесло трубу, тяга сразу упала, дым
– Зато вы там все целы и невредимы, а тут сейчас Алешу Рклитского и двух матросов убили.
– Жаль беднягу. Так и не отыгрался, значит, он в шахматы. Все обещал мне сделать два мата подряд, да не успел.
Вскоре броненосцы завязали перестрелку с японцами. Японские снаряды давали больше перелеты и ложились около крейсеров. Рейценштейн поспешил отвести свой отряд подальше от главных сил.
Матросы затаив дыхание наблюдали за боем.
Японские крейсера, видневшиеся на норд – и зюйдвест, тоже издали следили за происходящим поединком.
– Жарко нашим приходится! Навалился вражина! Не выдюжить нашим… – слышались скорбные замечания матросов.
– Не скули зря! На войне без потерь нельзя, – подбадривал Киткин. Широко расставив свои длинные ноги, он в бинокль рассматривал японские крейсера.
– На «Асахи» пожар, – сообщал он. – У «Микасы» повреждена средняя труба. Это, верно, все «Ретвизан» чешет. Шенснович вошел в азарт и забыл даже свою обычную осторожность.
– Лейтенант, займитесь вашим прямым делом! – одернул его с мостика Рейценштейн.
– Есть заняться прямым делом! – насмешливо вытянулся офицер.
С уменьшением дистанции превосходство японской артиллерии усиливалось, так как на русских судах недоставало большого числа орудий среднего калибрашестидюймовых, стодвадцатимиллиметровых и трехдюймовых. Хотя они и не были страшны для броненосцев, но все же разрушали верхние постройки и производили пожары. Это вызывало у матросов сомнение в исходе боя. Все чаще слышались вздохи и сердитая ругань.
Рейценштейн нервно бегал по мостику и тоже ругался неизвестно по чьему адресу. Грамматчиков, серьезный и спокойный, при каждом попадании снаряда в русский корабль неизменно говорил «так» и, сжав губы, переводил бинокль на следующее судно.
Когда «Цесаревич» вышел из строя, «Ретвизан» ринулся на японцев, а остальные броненосцы сбились в кучу. Рейценштейн заорал не своим голосом:
– Поднять сигнал: «Крейсерам следовать за мной»! Капитан Грамматчиков, ложитесь на обратный курс и самым полным ходом режьте нос броненосному отряду, иначе японцы нас сейчас раскатают сосредоточенным огнем с окружности в центр.
– Есть! Лево на борт! Вперед до полного! – отозвался капитан. – Христиан Генрихович, приготовьтесь открыть огонь с обоих бортов по японским крейсерам.
– Вы собираетесь идти на прорыв? – удивился адмирал.
– Если даже эскадра
– Адмирал передает командование, – доложил в это время Медведев. Рейценштейн и Грамматчиков, схватив бинокли, стали рассматривать сигнал на «Цесаревиче».
– Следовательно, в командование вступил Ухтомский, но на «Пересвете» сбиты обе стеньги и никаких флагов не видно, – произнес Рейценштейн.
– Возможно, что и Ухтомский тоже вышел из строя, – проговорил Грамматчиков.
– Тогда, значит, я вступаю в командование эскадрой, как следующий по старшинству, – решил Рейценштейн. – Поднять сигнал: «Эскадре следовать за мною», – приказал он Медведеву.
На мачте крейсера взвилось несколько флагов. Сигнальщики следили, кто из кораблей отрепетует сигнал. Крейсеры тотчас один за другим подняли ответные сигналы, но ни один из броненосцев не отрепетовал, и, не обращая внимания на сигналы «Аскольда», они продолжали беспорядочной кучей идти в северо-западном направлении.
Рейценштейн приказал, уменьшив ход, сблизиться с броненосцами, продолжая держать поднятым прежний сигнал. Ни один корабль опять не принял его. Адмирал приказал «Аскольду» встать во главе броненосного отряда и еще раз попытался повести эскадру за собой, но снова безуспешно.
– Пойдемте на прорыв одними крейсерами, – предложил Грамматчиков. – Броненосцы Того начинают отходить на север, на месте остаются лишь «Чин-Иен» с «Шимами» и легкие крейсера. Надо думать, что с ними-то наша эскадра еще справится.
Рейценштейн оглянулся. Сразу за «Аскольдом», дымя из трех своих труб, шел «Новик», за ними тянулись «Паллада» и «Диана». Несколько сбоку разрозненно двигались броненосцы. К русской эскадре со всех сторон приближались японские крейсера, а за ними виднелись десятки миноносцев. Быстро темнело. Огни выстрелов, мало заметные днем, теперь казались значительно ярче. Оглядев горизонт, адмирал хотел посоветоваться с командиром «Аскольда» о направлении прорыва. Но Грамматчиков уже сам повернул прямо на юг между двумя отрядами легких крейсеров и, развив ход до предела, помчался вперед. За «Аскольдом» последовал лишь «Новик», «Паллада» же с «Дианой» сразу сильно отстали, а затем вернулись к броненосцам.
Заметив идущие полным ходом русские крейсера, японцы сосредоточили на них весь свой огонь. Слева напересечку поспешил броненосный крейсер «Якумо», вооруженный восьмидюймовыми пушками, справа двигались четыре мелких крейсера.
– Самый полный вперед! – скомандовал в машину Грамматчиков. – Сосредоточьте огонь на «Асаме», – приказал он Майделю.
– Есть, – отозвался лейтенант, и восемь шестидюймовых орудий-носовых и кормовых-открыли частый огонь по указанной цели.
– Сорок, тридцать пять, тридцать, – сообщали расстояние в кабельтовых с дальномера до цели.