"Портал" Выпуск №1, Октябрь, 2016
Шрифт:
И тут меня осенило. Временность.
Видимо, в этом и была единственная причина – временность. Должно быть, всякий, кто оказывается здесь, принимает лишь временность своего существования, не задумываясь о выгоде положения, выгоде вообще, и не мороча себе голову, как я, просто пользуется тем, что может предложить эта лавка, – временностью. И, конечно же, не ожидая ничего сверхъестественного, покидает это место, уступая его другому. Следующему.
Окрылённая таким озарением, я впорхнула воробышком в квартиру. Несколько раз посмотрела на умиротворённого старичка на «лавке жизни» (как
Дедулька был мёртв.
Идёт время, вид из окна моей кухни не меняется.
Лавочка по-прежнему обитаема и по-прежнему величается мною «лавкой жизни», но никак не смерти. Ведь смерть в жизни является лишь частью последней…
Хотя и последней частью.
Николай Озеров
ВЕЧНАЯ СЛАВА ЛУИ!
Ранним, но уже не прохладным летним утром к обшарпанной «хрущевке» подлетела видавшая виды «шестерка». Со словами: «Спасибо, братуха! Выручил!» – из автомобиля выскочил десантник-«дембель» во всем своем гордом великолепии – аксельбанты, золотые лычки, шевроны, ослепительно начищенные ботинки… Даже белые парадные офицерские перчатки за офицерским же желтым ремнем, и те – в наличии. Волнение и жара придают блеска и лицу.
В руках ключи. В несколько шагов – у подъезда, в несколько прыжков – на третьем этаже. Распахнута входная дверь.
– Лиза! Привет! Это я! – радостные и громкие крики с порога.
В квартире – мерзость запустения. Пыль. Затхлый воздух.
– Лиза? Привет? Где ты, Лиза? – децибелы падают, речь замедляется. Ноги в ботинках уже не грохочут, а шаркают по полу.
Кухня. В холодильнике – плесень на помидорах и сыре. Кастрюля с приподнятой новой формой жизни крышкой. Пакет молока «Ультраконс».
С треском отворачивается крышка. Мощной прохладной струей молоко вкусно вливается в рот.
Слышатся жадные глотки и голос за кадром: «Ультраконс» – не Лиза. «Ультраконс» дождется!
Алена Печерская
ВЗРЫВ МОЗГА (ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА)
Молодая привлекательная брюнетка сидела за столиком кафе, разглядывая меню.
– Можно присесть? – послышался мужской голос.
Девушка томно перевела глаза цвета первых зеленых побегов винограда на мужчину, который уже сел на стул напротив.
– Нельзя. Но раз уж сел, тогда можно, – улыбнулась Лиза. Антон открыл свое меню и начал изучать.
– Что ты будешь?
– Ничего! – она надула губки.
– Что случилось?
– Ничего! – Лиза сложила руки на груди и отвернулась.
– Если ничего, то почему обиделась?
– Я же говорю, ничего!
– Это из-за того, что я опоздал?
– Нет!
– Из-за того, что вчера вечером не позвонил?
Антон уже начал переживать и нервничать, что же он сделал не так, когда Лиза наконец ответила:
– Ты не заметил мою новую
– У тебя очень красивая прическа. Ты выглядишь восхитительно.
– Спасибо, – заулыбалась Лиза, а потом добавила: – Ты даже не извинился.
– Извини, моя хорошая. Я совсем замотался на работе и не заметил. Извини.
– Иди ты со своими извинениями,– она сердито бросила меню на стол.
Антон решил промолчать. Подошел официант и принял заказы. Через несколько минут Лиза, как ни в чем не бывало, начала рассказывать своему парню, как она с подругой ездила за платьем:
– В общем, мы искали платье, которое мне понравилось. Я видела его в фильме. Искали-искали, а оно не подходит мне, а которое подходит, мне не понравилось. Представляешь? И, тогда я купила себе туфли и сумочку, – она довольно улыбнулась. – Кстати, я тебя простила.
– За что? – поднял брови Антон.
– За то, что вчера, когда мы собирались в кино, ты купил мне большой попкорн, только потому, что я сама попросила, а если бы не попросила – ты купил бы маленький.
– Мм, – потянул Антон, сжимая кулаки под столом. – Можно я отойду на пару минут?
Лиза кивнула, и Антон быстрым шагом направился в уборную.
Он зашел в комнату и начал биться головой о стену. Когда парень вышел, на него странно смотрели.
– Моя девушка, как ядерная бомба. От нее у меня взрыв мозга, – пояснил Антон, стоящим в очереди мужчинам, а те с пониманием кивнули.
Олег Епишин
NOSTALGIA
В гостиной на столе из черного африканского дерева работы итальянских мастеров была расстелена газета. На ней лежал крупный соленый огурец и ломоть черного хлеба. Мягкий свет люстры богемского стекла падал на грубо вскрытую ножом банку килек в томате. Комнату наполнял запах хозяйственного мыла – это на кухне вываривались заранее замоченные полотенца.
Мужчина подошел к столу, налил сам себе в граненый стакан водки. Выпил одним глотком, понюхал хлеб и заплакал...
Сегодня канадский миллионер, бывший автослесарь из Винницы Паша Самородкин в своей квартире в Торонто тосковал по Родине.
Ирена Сытник
ПОЧТИ АНЕКДОТ
Вокруг простиралась тьма, полная тревоги, неопределённости и звёзд. Холодные острые огоньки кололи глаза, пронизывали стужей тело, леденили сердце и наполняли ужасом душу. Что это?! Где он?! Как тут оказался?!
Он взглянул вниз и увидел бесконечную непроницаемую тьму и звёзды... Он поднял голову вверх – та же картина!
Господи, Всемогущий и Всемилостивый! Неужели он умер и вознёсся на небо?! Тогда, где золотые Врата Рая или огненный смрадный зев Ада? Неужели смерть – это стылая бесконечность и бездушный звёздный свет?!
Сердце бешено заколотилось, подстёгнутое адреналином охватившего душу ужаса; волосы на голове зашевелились, по щекам побежали обильные горячие слёзы, рот приоткрылся, выпуская тягучую струйку липкой слюны и протяжный звериный тоскливый вой...