Портал

Волков Волк

– Всё будет по-человечески! «Зуб даю»!

– Ну, будут вопросы, забегай! Удачи тебе!

У Чини понемногу отлегло от души. Вернулся в свой отряд в бодром расположении духа. Теперь осталось найти напарников и попасть на «промку». Где взять напарников? Да вот же он! Самый близкий «кореш». Но приятель вдруг сказал:– Нет! Мне год остался сидеть. Какой смысл мне рисковать. Тебе нужны напарники, которым также ,как тебе, нужно во что бы то ни стало оказаться на воле. Вот об этом и нужно думать.

Сразу, в их отряде, таких кандидатов не нашлось. Начали перебирать всех порядочных сидельцев в зоне. И опять пустой результат. Нет ни одного «бродяги», у которого сложилась бы на этот момент какая-нибудь экстренная ситуация. Начали перебирать порядочных «мужиков». И опять без результата. Был в зоне «мужичок» один.

Москвич Жиля. Но «мутный» он был какой-то. Не внушал он Чине доверия. Чиня делил всех сидельцев на преступников и уголовников. Преступник, он живёт промыслом криминальным. Это его профессия. А уголовник – это, как правило, «бытовик» или хулиган какой-нибудь. В тюрьме он пассажир случайный. Сели, доехал он до следующей остановки и вышел. Больше с ним Чиня никогда не пересечётся. Какая же ему вера? Сдаст, и поминай как звали. А этот с высшим образованием. Работал архитектором в Главмосстрое. Занимал хорошее положение в обществе. Так он прожил пятьдесят лет. А потом пошла у него чёрная полоса. По пьянке прирезал своего сослуживца. Толи к жене его приревновал, толи по работе что-то не поделили, вот только воткнул он в своего сослуживца хлеборез, после совместного распития коньяка. Дали ему за это восемь лет. Не успел он до зоны добраться, а ОБХСС ему новое дело «нарыл». Вскрылась какая-то махинация на работе, Добавили ещё шесть с конфискацией. А теперь ещё и жена перестала отвечать на письма. Написал своей сестре, чтобы узнала, что там с женой происходит. Получил ответ от сестры. Пишет, что позвонила ей. Та ответила, что всё нормально. Совсем нет времени ответить на письма. Много работы. Решила сестра «нежданчиком» сходить к ней домой, поговорить с глазу на глаз. Дома её не застала. Зато пообщалась с бабушками, сидящими на скамейке у подъезда. И рассказали они ей жуткую историю. Что живёт у неё какой-то чёрненький молоденький паренёк – по описанию, ровесник его сына от первого брака. А может быть даже и моложе. Ходит с ним по улице, обнимается. Никого не стыдится. Так что нашла она Жиле замену. Решила выследить их. И выследила. Оказалось, что не ровесник сына, а именно сын Жилина. Жиля с ним с самого его детства, после развода, не общался. Бывшая жена была против этого общения, а Жиля особо то и не настаивал. У него сразу появилась новая молодая жена. На десять лет младше Жили. Вот сынуля то и отомстил папаше. Оставил Жилю на старость лет без жены и без квартиры. Сестра в письме слезу пустила:– «Выйдешь, так тебе и прописаться то в Москве будет негде, кроме как у меня». Жиля, после такого письма, волком взвыл.

Чине такая ситуация понравилась. Договорился, чтобы свели их. Начал разговор издалека. Как дома? Не забывают ли? Жилю прорвало сразу. Накипело, по-видимому, если перед незнакомым человеком так разоткровенничался.

– Ну, тебе надо с ней с глазу на глаз переговорить, – предложил Чиня.

– Да она, сука, мне даже на письма не отвечает!

– Встретиться тебе с ней надо. В письмах то какой разговор, – гнул своё Чиня.

– Да как же я с ней встречусь?

– Беги! Беги к ней! Только с глазу на глаз можно решить такие вопросы.

– Да как же к ней побежишь? Через забор я, что ли, полезу?

– Подумай сам. А может, и я тебе чем-нибудь помогу. Ты мужик порядочный. А порядочный арестант всегда поможет порядочному мужику.

– Помоги! Век тебе благодарен буду!

– Я подумаю. А если я тебе организую побег, готов будешь так рисковать? Ведь в случае неудачи, срок тебе добавят ещё на несколько лет.

– Мне терять уже нечего. Я и так освобожусь уже пенсионером. А по- другому мне эту ситуацию не разрешить!

Последняя тирада Чине понравилась. Это было единственное, что понравилось. «Дурак ты, Жиля»– думал он. «А ещё высшее образование. А как ты будешь до Москвы добираться? Тебя же через сутки поймают. Мозгов совсем нет. Одни эмоции. Вот что бабы с мужиками делают. Если даже до Москвы доберёшься, как ты там существовать то будешь. Денег у тебя нет. Кто тебя, старого, там содержать будет? Мутный ты какой-то, старик».

Чиня подождал три дня, перебирая ещё другие варианты. Затем снова, как бы невзначай встретился с Жилей. Жиля сам ему напомнил о себе.

–Значит, не передумал? – переспросил Чиня.

– Нет.

– Ну, есть у меня один вариант. Но ты мне должен будешь. Пока обо всём этом

забудь. Как будет что-то намечаться, я сам тебя найду. А пока, не то что говорить, даже думать об этом не смей.

В тот же вечер, Чиня встретился со смотрящим за лагерем. Рассказал ему всё о причинах и следствиях и пообещал ему, что если всё у него «выгорит», то он самолично «загонит» хороший «грев» на зону. А для того, что бы всё «выгорело», ему с Жилей нужно попасть на «промку». Смотрящий пообещал заняться этим вопросом.

Так Чиня стал смотрящим за "пром.зоной" с возможностью выходить на «промку». Вывели на «промку» и Жилю. Чиня обосновался в «бендейке», а Жиля залез в нору под землю. И работа потихоньку пошла. Жиля землю роет, Чиня её в ведре выносит и разбрасывает по «промке». Работа шла, но медленно. «Эх! Ещё бы одного-двоих человек, через месяц бы на воле уже были» – думал Чиня.

В агрегатную почти никто не заходил, так что работали спокойно. Как-то в агрегатную зашёл электрик. Лампы менял. Но закончив работу, почему то вышел в глухой дворик и застрял там на час. Вынос грунта, соответственно, тоже застрял на час. Чиня не рискнул при нём бегать с ведром. Всё бы ничего, но на следующий день электрик появился в агрегатной снова. «Может быть, спортсмен какой-нибудь качаться приходит?» – подумал Чиня. «Надо бы «шугануть» его отсюда, а то никакой работы с ним не будет», – и направился к нему во дворик. Выглянув в проём двери, Чиня увидел этого «спортсмена» сидящим в неподвижной позе. «Не похож он на спортсмена» – мелькнуло в голове у Чини. – «Может, «опер.отдел» специально за мной следить его послал? Неужели я «спалился»?»

– Ты чё здесь «шкуру трёшь»? Вали отсюда! – рявкнул Чиня на «спортсмена».

Тот оглянулся и посмотрел на Чиню каким-то пустым невидящим взглядом. «Придурошный какой-то» – подумал Чиня. – «Может, не понимает, что это я ему говорю?». «Спортсмен» встал, и ничего не ответив, пройдя мимо Чини, вышел из «агрегатки».

Чиня запаниковал. «Надо навести справки об этом мужичке»,– думал Чиня. – « Неужели «спалился»». До конца рабочего дня, у Чини всё валилось из рук. Наконец- то дождался выхода в «жилку». Справки о мужичке навёл быстро. Уже через час знал о мужичке всю его общедоступную подноготную. В зону пришёл месяц назад. «Погоняло» – Крот. «Принёс» с собой «червонец». Ни в чём «нездоровом» замечен не был. Единственно, что смущало – быстрота, с которой он попал на «промку». Раньше, при «Советах», труд в зоне был обязателен. За отказ от работы, «братва» отправлялась в ШИЗО. «Бродягам» по масти физический труд противопоказан. «Пускай работает железная пила, не для работы меня мама родила». Когда в конце 80-х зоны перевели на хозрасчёт, с работой в зоне возникла «напряжёнка». Её, попросту, стало не хватать даже «мужикам». И работа в зоне за зарплату, какой бы маленькой она ни была, превратилась из наказания в привилегию. Вот и вопрос. Как же он умудрился, только-только попав в зону, попасть на «промку». И это можно было выяснить только в личной беседе. На следующий день, сразу после развода, Чиня заявился к электрикам. Заприметив Крота, Чиня сказал ему:– Пойдём, пообщаемся. Вопросы к тебе имеются.

В «бендейке» Жиля уже заваривал «чифир». Сели за стол. Пустили кружку с «чифиром» по кругу.

– Ну, расскажи мне Крот, что это ты вдруг зачастил сюда, в «агрегатку», – начал Чиня.

Крот, помявшись, ответил:– Да я позавчера сюда приходил лампы менять. Ну а после, на выходе, двери перепутал. Вышел не туда. А там из-за забора гудок паровозный донёсся. Сразу как-то волей потянуло. Даже сердце защемило. А на следующий день самого уже ноги сюда сами принесли. Волей там пахнет как-то по-особенному.

– На волю, значит, хочешь? А не рано ли тебе о воле то думать? Тебе, насколько я понимаю, ещё девять лет «корячиться».

– Да нет, самый раз. Мечтать мне никто не запретит.

– А расскажи-ка ты мне Крот, как это ты попал на «промку»? Без году неделя в зоне, а ты уже здесь.

– Ты меня подозреваешь в чём то? Если да, то предъявляй! А если нет, то я в толк не возьму, к чему ты клонишь. За мной ничего «стрёмного» нет.

– А здесь, Крот, следственных органов нет, чтобы тебя подозревать. И «предъяву» тебе «кидать», пока оснований нет. Было бы за тобой что-нибудь «стрёмное» известно, я бы с тобой сейчас «чифир» с одной кружки не пил. Понять хочу, как ты попал на «промку»?