Портальных Дел Мастер. Книга Третья
Шрифт:
— А-аАА-АА-АА!!!
Сношаться с Романом Романовичем ведьмы желанием не горели, а вот к сонму мудрецов причислили. «Не, нуачо?» — решили они. Мужичок явно не новый. Много чего повидал, много чего узнал и многое за свою долгую жизнь передумал. На иностранном языке шпарит опять-таки.
Чем не мудрец?
А если эликсир не сработает, так причина тому найдётся. Пальцев у ведьм не перечесть, и из каждого можно что-нибудь, да высосать. Вода была не такая. Или температура в котле. Или фаза луны подвела. Или мудрец оказался
— ААа-а-а-аш-тыш, — кузнечные клещи бесцеремонно ворвались в рот к Апрпаксину. — Пуштии! Пуштии!!!
Хорошо хоть не ржавые.
Захватив клещами верхнюю левую шестёрку, ведьма навалилась всем весом и, — хрусть! — зуб мудреца покинул челюсть мудреца. Роман Романович зарычал от боли и обиды, а ведьма положила свой трофей на ладошку, пригляделась и застыла от удивления.
Внезапно, из зуба торчал железный штырь.
Ну явно мудрец, — подумала барышня и бахнулась на колени прямо перед алтарём. Надо бы поскорее поспешить к остальным и показать это дивное диво, но помолиться сейчас — дело первоочередное.
О чём сейчас думал Роман Романович — совершенно понятно. Большая часть оперативной памяти была задействована на перечисление всех известных ему ругательств, ну а меньшая планировала побег.
И, кажется, кое-что наконец-то начало наклёвываться.
В тот момент, когда он особенно неистово дрыгался, его взмокшая правая рука почти вышла из железного браслета. Запястье застряло на полпути, и технически одного хорошего рывка сейчас хватило бы, чтобы освободиться. Да, скорее всего будет больно, но другого пути всё равно нет.
Коммуницировать со своими мучительницами Роман Романович не мог, а потому не знал, что именно они от него хотят и как далеко в своих хотелках зайдут. Но думал, конечно же, только о плохом. О том, что за зубами в ход пойдут глаза и уши, а там уже и до ритуального вырезания сердца недалеко.
Так что нужно рискнуть.
Сейчас или никогда.
— Ы-ы-ы-ы-ыых! — Роман Романович что есть мочи рванул руку и…
Да!
Да-да-да, пусть часть кожи осталась на кандалах, но рука оказалась свободна. И теперь главное не медлить.
Тут стоит отметить, что Роман Романович Апраксин был воспитан в консервативном духе и понятия имел. В детском саду он даже не помышлял о том, чтобы треснуть лопаткой по голове какой-нибудь девочке; драка с противоположным полом была в его понимании чем-то немыслимым. В школе он не дёргал никого за косички, а в подростковом возрасте, увидев на улице гендерную несправедливость, он сперва заступился бы за девушку, и лишь потом начал разбираться что да как.
Но вот конкретно сейчас и здесь, лёжа на жертвенном алтаре с кровоточащими дёснами, Апраксин-Старший переиграл свой модус-операнди. Сейчас он сам для себя уверился, что случаются в жизни ситуации, когда девочек бить не просто можно, а даже нужно.
— Э-э-эть! — Роман Романович схватил ведьму за волосы и резко притянул
Дрянь завизжала, Апраксин перехватился взял ведьму на удушающий. Да, та сразу же принялась махать наугад тяжёлыми железными клещами. И да, не все её удары уходили в молоко. Роман Романович стоически терпел удары, — благо что ни один из них не прилетел по голове, а то ведь и вырубить могло.
— С-с-с-с-сука, — прошипел Роман Романович, сжимая ведьму всё крепче и крепче.
Неизвестно как долго продолжалась схватка. Время смазалось, а вот в какую сторону — совершенно непонятно; то ли растянулось, а то ли наоборот сжалось. Но в конце концов ведьма замолчала и обмякла в объятиях Апраксина.
Первый шаг к побегу был сделан.
Бесцеремонно лапая обморочную ведьму за всякое, — тут стоит напомнить, что голова Романа Романовича была зафиксирована и всё это время он смотрел в точку на потолке, — он таки нашарил у неё на поясе связку ключей.
Сорвать дури хватило.
Старая массивная железяка вошла в замочную скважину, провернулась и вот, обе руки Романа Романовича оказались на свободе. Ну а дальше ещё проще. Расстегнуть пряжки ремней, что удерживают голову, затем сбросить с себя тело ведьмы, освободить ноги и… можно валить!
Вот только куда?
Когда толпа ведьм тащила его по узким и не очень проходам, Роман Романович меньше всего думал о том, чтобы запоминать дорогу.
— Гамно, — выругался он и вытер с губ кровь.
Выбирать особо не из чего. Из пещеры с алтарём вели два хода, так что шансы — пятьдесят на пятьдесят. Размышлять особо некогда, ведь кто знает, когда подруги этой психопатки с клещами придут проверить, почему она так долго?
Туда, — решил Роман Романович, снял со стены факел и покрался по тому ходу, в который повела чуйка.
Нужно лишь выбраться из пещеры, — думал он.
Дети не могли бросить меня здесь, — думал он.
И о многом другом думал. Катарсис относительно его недавнего поведения затянулся и продолжался до сих пор. В голове мелькали образы и обрывки фраз. Странный весёленький Император под антидепрессантами, передовая Сладостана, драконы, Ярик, Лиза, порталы…
— Эй, — внезапно услышал он, проходя мимо массивной деревянной двери, вмурованной в стену пещеры. — Эй, мужик!
Судя по модуляциям, голос принадлежал старику.
Дверь очень сильно походила на тюремную. Узкая щёлочка на уровне глаз, а чуть ниже створка, чтобы передавать пленнику харчи и воду. Да плюс ещё рычаг непонятного для чего прямо в каменной стене.
Возможно, что при другом раскладе Роман Романович прошёл бы дальше, — сейчас больше всего его заботило спасение себя, — но вот ведь какая неожиданность… старик по ту сторону позвал его по-русски.
Слышать родную речь после визглявой белиберды ведьм было и странно, и приятно, и страшно одновременно. Страшно — потому что подозрительно.