Портфолио в багровых тонах
Шрифт:
— Уже вызвала, — идя к двери, словно сомнамбула, провыла она. — Ууу… Ууу…
Когда за ней захлопнулась дверь, он попросил Андрея:
— Скажи медикам, чтобы осмотрели ее голову…
— Я лично осматривал, — заявил тот не без гордости.
— Да? А ты медик?
— Я лучше, Иван Николаевич. Честно. Не верите? А я же один из первых попал на место преступления. Вы меня приставили к Стригуновой и компании, она поехала сюда, я — за ней, как телохранитель. Так вот, на полу были потеки, как будто кто-то поскользнулся и соответственно упал, их
— Что? Она опять фотографировала?
— Да. Я забежал, а она уже снимала, что наводит на некоторые мысли, но об этом позже. Я попросил ее сфотографировать и потеки, которые она сообразила обходить во время самостоятельных съемок.
— Ну-ну? И что?
— Эта Тамара могла упасть, поскользнувшись. И удариться головой о раковину могла, но… а теперь держитесь: но сознание потерять — это слишком! Вот, собственно, и все.
Гранин задумался. Многовато на себя берет Андрюша Дереза, однако медицинское заключение восполнит картину полностью. А сейчас увещевать, что без исследований специалистов делать заключения — верх непрофессионализма, бесполезно, пока же Иван Николаевич хотел услышать вывод Андрея:
— Считаешь, убийство могла совершить Тамара?
— Не исключаю. Но есть еще Стригунова. Как она уверяет, на место преступления попала первой. Первой! До нее никто туда не входил, иначе поднял бы крик. Кстати, Ника вбежала в туалет на крики Тамары, но за помощью не кинулась, а начала снимать убитую, нормально, да?
В сущности, поведение для девушки нетипичное, будь она фотограф или даже кинематографист, да хоть кто. Смерть, кровь… Гранин знал мужчин, падавших в обморок от вида крови, а тут девушка — создание слабое и нежное.
— А мотив? — спросил Гранин, хотя как раз мотив Ники вырисовывался сам собой. Но иногда вторая голова (особенно с нестандартным мышлением) обнаруживает неординарную причину.
— Выставка! — поднял вверх указательный палец Дереза. Собственно, Гранин подумал так же. — В Италии. Я почитал, это престижная… забыл слово… короче, выставка фоторабот. Знаете, сколько стоят фотки известных фотографов? Я охренел! Десятки тысяч зеленых! За какой-то клочок бумажки с изображением… Мир свихнулся. Стригунова здесь фотозвезда. Но там, на Западе, ей надо чем-то блеснуть особенным, чего ни у кого не может быть. Для этой цели подходят свежие трупы, а с ее умением выжимать из натуры максимум… она в дамках.
Как ни парадоксальна версия, а она пока единственно удобоваримая, если сложить все известные факты, которые не в пользу Ники Стригуновой. Но Иван Николаевич по натуре человек сомневающийся, ему необходимо еще хоть какое-то подтверждение, совпадающее с его собственными мыслями.
— Послушай, Андрей, ты серьезно считаешь, что женщина способна совершить столько тяжких преступлений ради фотовыставки?
— Почему нет? У нас — равноправие, а женщина по жестокости опережает мужчин, это всем известно. — И сам заржал. Но не смеялся Гранин, глядевший на весельчака в упор, отчего Андрей
— Нет, не сегодня.
— Так по свежим следам!
— Не сегодня, — повторил Гранин. — Зови по очереди моделей, раз сегодня они все здесь.
— Эдик тоже тут, их менеджер.
— Он менеджер торговой сети, — поправил Гранин. — Зови сначала девушек. Да, постой! А Нике скажи, что она сегодня свободна, пусть едет домой. Но отправь за ней следом напарника, пускай покараулит девочку.
Ника плюхнулась на заднее сиденье, разом навалилась усталость размером со скалу, которая давила на плечи и сжимала голову. Карина тронула ее за руку:
— Ника, что случилось? Я пробовала войти, меня не пустила полиция.
— Соньку убили.
— Что?!! — в унисон вскрикнули Слава с Глебом, одновременно повернувшись к ней.
— Поехали отсюда, — вяло выговорила Ника и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыла тяжелые веки.
Она не спала — какой тут сон! При всем при том каши в голове не было, Ника — человек на редкость устойчивый к «переменам погоды», в экстремальных условиях ее организм кооперируется в один сгусток энергии, которая перенаправляется на выживание. Она думала, думала всю дорогу о том, что происходит и почему с ней. Заботливая Карина налила из термоса кофе, легонько толкнув Нику локтем в бок, предложила:
— Выпей. Усталость снимет.
«Славная, — подумалось Нике. — Да, Карина домашняя, теплая, чуткая. У Ники не было подруг (кроме Лидан, да и то она не подруга, а, скорее, старший добрый товарищ с бесценным опытом), сейчас оценила традицию иметь подруг. Это плечо, жилетка и совет, в общем, все то, в чем нуждается каждый человек в разные периоды жизни. Взяв кружку, Ника сделала несколько глотков и снова, глядя в ночной город, который обычно фотографировала, так как он никогда не бывает одинаковым, подумала: «Что все происходящее значит?»
Дома она кратко рассказала о новом убийстве, показала фотографии на мониторе ноутбука, но не могла ничего объяснить, не найдя ответа на главный свой вопрос. Слава с Глебом почесывали небритые щеки (бритвы остались у старикана в деревне), молча смотрели в монитор, листая кадры, а их оказалось много, очень много. Были снимки и Тамары, потрясающие снимки. Ника поймала моменты, когда в лице девушки сплелись отчаяние и ужас, безумие и внутренняя агрессия. Делиться соображениями первым начал Глеб:
— Ника, а тебе не кажется, что в парке охотились на тебя?
— На меня? Нет, не ка…
Ника осеклась, так как вспомнила треснувшую ветку, свое состояние паники, когда показалось, что за ней кто-то идет. А Глеб продолжил рассуждать:
— Я сужу по той настойчивости, с которой этот тип тебя преследует. Ну, явно в парке был человек, знающий тебя лично, потому что на следующую ночь…
— Помню, помню, — перебила Ника. — В парке кто-то шел за мной. Я слышала, как треснула ветка будто под ногой. Но никого не увидела.