Портки
Шрифт:
Он садится.
Председательша. Это всё?
Леон. Да.
Председательша. Охрана! Выведите подсудимого. И очистите зал. Суд удаляется на совещание.
Ада поднимается и кричит.
Ада. А я? Мне ты когда-нибудь сказал спасибо?!!
Ля Фисель уводит Леона. Все выходят,
Председательша(с дружеской претензией). Сузанна! Нельзя так вести себя во время заседания… вы были неумеренно страстной, моя дорогая… (Она хмурится.) Во всяком случае, тут дело ясное!
Третья(которую мы ещё не слышали, вынимает длинный мундштук из слоновой кости, вправляет в него сигарету и говорит мужицким голосом). Отобьём у этого вкус мякиша!
Свет внезапно гаснет.
Когда свет вновь зажигается, сцена предстаёт в том же виде, как и в начале действия. Ночь. Леон, привязанный к пыточному столбу, спит в неудобной позе.
Через короткое время на цыпочках входит новая горничная. В руке она держит свечу, дрожащее пламя которой едва освещает обстановку. Она в халате, босиком, на голове бигуди, закрученные на ночь. Она подходит к спящему Леону и нежно прикасается к его руке.
Новая горничная. М'сьё! М'сьё!
Леон(подскакивает и восклицает). Что, м'сье? Оставьте меня в покое! Я работаю! (Просыпается и видит её.) В чём дело? Это вы, дитя моё? Пришло время казни? Машина пришла?
Новая горничная. Нет. Сейчас ночь. М'сьё, я хотела вам сказать…
Леон. Что, мой бедный ребёнок? Вы, наверное, помните, конец Гамлета? (Цитирует.) «Скажи ему, как все произошло. И что к чему. Дальнейшее — молчанье».
Новая горничная. Я всё-таки хотела сказать… Всё, что вы говорили на суде, про девушку, которую любили… я плакала!
Леон(ядовито). А они — нет! Вы заметили?
Новая горничная(блея, немного по-идиотски). Я тоже хотела бы испытать большую любовь!
Леон(нежно). И как вы собираетесь за это взяться?
Новая горничная(становясь практичной). Во-первых, когда вы попросили сделать вам горбуна на улице Камканпуа, мне уже понравилось!
Леон(несмотря на бедственное положение, сверкает глазом). Правда?
Новая горничная(жеманно). Да! Вот почему я не очень-то шумела, когда вы дотронулись до моей груди. Я прекрасно понимала, что это не муравьи бегают…
Леон(тронутый этой деталью).
Новая горничная. Нет, моя сестра живёт в пригороде Парижа…
Леон. Не вижу связи.
Новая горничная. У неё в гараже стоят два велосипеда. Собака даже не залает, я ей известна. Если хотите, я вас отвяжу, и мы уедем из города первым же загородным поездом. Они не контролируют поезда. У сестры мы спрячемся в гараже до ночи, а потом уедем на велосипедах в Швейцарию.
Леон(неуверенный). Швейцария далеко! А что мы будем есть? Все гостиницы и постоялые дворы находятся под тщательным наблюдением! В каждом посёлке действует Комитет Бдительности… Именно так и поймали Людовика XVI, которому, правда, отрезали другую деталь.
Новая горничная. Я поговорила с Ля Фиселем. Он боится, что ему тоже отрежут из-за дырки, которую он проделал в стене на уровне раковины. Флипот угрожает, так что он не чувствует себя в безопасности. И готов убежать вместе с нами. Он говорит, что возьмёт с собой консервы, положит их в старую детскую машину, которая ржавеет в подвале. Он уже её нагрузил и ждёт внизу вашего решения.
Леон(внезапно по-молодецки). Отвяжите меня! Где моя шпага? Накидка? Моя треуголка! Ты просто сосулька в бумажке, вот ты кто! А жизнь замечательна и прекрасна! Вперёд!
Она отвязывает ему руки. Он, рыча, тут же заправляет их ей крепко под зад.
Леон. Погоди-ка минуточку! Слишком давно…
Новая горничная(жеманно потворствует со свечкой в руках). Я не против рук, но нужно приложить к ним и сантименты!
Леон(лирически, руки в попе у горничной). Я полон сантиментов! Вот чего они так и не поняли, что я сентиментальный! (Восклицает.) О, луны! О, планеты! О, солнцестояние! О-круглости чуда! Совершенная метафизика сферы! И они хотят нам внушить, что господь Бог наградил их этим только для того, чтобы мягко было сидеть! Нечестиво кощунственные нескромницы! Как будто у Господа Бога могли возникнуть низменные фантазии! Мы необратимо теряем сакральность!
Новая горничная(потеряв голову). Именно поэтому мы и сделали революцию! Теперь женщина хочет, чтобы её уважали!
Леон(лирически). Я тебя уважаю, вечная женщина… ты возвращаешь меня к себе самому! Без тебя я блуждал бы, как сирота беспризорная! Я уважаю тебя во все руки! Я напишу тебе стихи и поэмы! Я буду воспевать тебя в рифму! Я поднаторею в александрийском стихе, как Арагон во время войны! Стану Виктором Гюго! Меня тоже будут читать в хижинах, крытых соломой! Я стану глубоко человечен, я пойду в народ! Только у народа есть чувство действительности! (Стонет.) О, мама! Мамочка! Мамуля! Зачем покинул я чрево твое? Зачем ты мне не сказала, что снаружи смертная стужа!