Портниха
Шрифт:
– Так и есть. Но, думаю, для вашей сорочки я смогу выкроить немного времени.
Когда женщина ушла, я сразу приступила к делу. Прочие платья, юбки, блузки и комбинезоны отправились отдыхать – ими можно заняться и позже. Для пошива же ночной рубашки действительно много времени не нужно. Зато, судя по уставшим измученным глазам клиентки, ее дочери помощь нужна в первую очередь.
Саму девочку увидеть нужно обязательно, хотя бы на пару минут, чтобы знать, над чем конкретно нужно работать.
Милу ко мне привели только вечером. Что интересно, ребенок, страдающий
Когда она переступила порог «Милагро», черты ее лица сначала стали жесткими, напряженными, однако спустя всего несколько секунд, разгладились, и Мила с искренним интересом начала осматриваться по сторонам.
Пока мать уговаривала дочку отправиться за ширму и примерить новую сорочку, я внимательно рассматривала ее магическим взглядом.
Господи Боже! Такого полотна я в своей жизни еще не видела ни разу.
Во-первых, сама энергетическая ткань оказалась соткана не так, как у остальных людей. Очевидно, «особенность» Милы была врожденной или же приобретенной в раннем детстве после какого-то серьезной происшествия. Возможно, во время родов она получила травму или же перенесла серьезную болезнь, и поэтому полотно выткалось необычным образом.
Во-вторых, почти все ее энергетические нити находились в ужасном беспорядке. Спутанные, покрытые узелками страхов, они представляли собой один большой разноцветный клубок, который лично мне внушал ужас.
Сколько же здесь работы!..
Традиционной магией лечить девушку очень сложно. Даже мне понадобилось бы много времени и труда, чтобы хоть как-то расплести эту пряжу.
Это при том, что родители бедняжки явно сделали для дочери очень многое: некоторые нити выглядели восстановленными заново – наверное, Милу лечат давно, возможно, с самого рождения.
Да… Одной ночнушкой здесь не обойтись. Радует одно – все энергонити хоть и спутанные, но крепкие и вполне себе жизнеспособные. А это значит, что за ее психическое здоровье еще можно побороться. Такой, как все остальные люди, она, конечно, не станет, однако научиться самостоятельно ориентироваться в этом непонятном для нее мире, скорее всего, сможет. Главное, убрать страхи, распутать эмоции и выпрямить самосознание.
Что ж, это будет непросто.
Примерка длилась почти час. Чтобы уговорить Милу переодеться, ее матери пришлось потрать на уговоры немало сил. А потом столько же, чтобы убедить снять красивую, но не до конца готовую сорочку. При этом женщине приходилось постоянно следить за тем, чтобы дочь ничего не сломала и ни на что не наткнулась – при всей своей миниатюрности девушка оказалась на удивление неуклюжей. А еще очень подвижной – все, что попадалось ей на глаза, Мила пыталась потрогать руками. В конце концов я вручила ей коробку с катушками разноцветных ниток, и дальше наша работа проходила более-менее спокойно.
Когда заказчицы, наконец, ушли, выяснилось, что собирать сорочку мне придется вручную: едва я прострочила один единственный шов, как швейная машина жалобно скрипнула и отключилась. Примерно двадцать минут я пыталась ее реанимировать, но потом плюнула и взялась
Словом, времени на пошив примитивной ночной сорочки ушло много. Когда я отрезала последнюю нитку, часы показывали девятый час вечера, а мобильный телефон – шестой пропущенный вызов от Эланы. Отвечать дочери я не стала – сшивая ткань, одновременно вплетала в нитки энергетические стабилизаторы, призванные нормализировать эмоциональный фон моей юной клиентки. Отвлекаться от этого дела чревато – можно сбиться и все придется начинать заново.
Собрав ночнушку воедино, работу над ней я не закончила. Продолжать ее пришлось дома. Наскоро поужинав, и выслушав от дочери претензию, что я «жутко ее испугала, и вообще это очень стыдно – не отвечать на телефонные звонки», отправилась в свою спальню и до утра занималась вышивкой – расшивала рукава, подол и боковые швы замысловатыми узорами, которые должны будут убрать у ее хозяйки тревожность и страхи, а также запустить механизм расправления спутанных энергонитей.
В четвертом часу утра, когда дело, наконец, было сделано, я осторожно пробралась в комнату к спящей дочери, долго на нее любовалась и благодарила Бога, что он позволил моему ребенку родиться здоровым.
***
Мать Милы пришла за рубашкой через несколько минут после того, как я повесила на дверь ателье табличку «Открыто». Долго ахала, разглядывая вышивку, и даже пыталась заплатить за этот неожиданный и очень красивый бонус чуть больше оговоренной суммы.
Лишних денег я не взяла, все-таки доходы у меня неплохие, а ей во время реабилитации дочери пригодится каждая монетка.
Едва клиентка вышла за порог, как громко звякнул дверной колокольчик, и в мою мастерскую ворвался веселый заснеженный вихрь, в котором я с удивлением узнала Аниту – ту самую девушку, которая месяц назад заказала у меня черную офисную юбку.
– Госпожа Ланифи, меня приняли на работу! – радостно сообщила она и сунула мне в руки большую картонную коробку с логотипом одного из кондитерских магазинов города. – Вот, получила первую зарплату и решила сделать вам небольшой подарок. Угощайтесь.
– Спасибо, – немного растерялась я. – А за что мне подарок?..
– За волшебную юбку, конечно, – улыбнулась девушка. – Она ведь правда оказалась счастливой. Я в ней и собеседование удачно прошла, и переговоры с клиентами уже два раза проводила. Причем, очень успешно! Да и вообще, мне в ней так уютно и комфортно! Поэтому спасибо вам еще раз и приятного чаепития!
Анита помахала мне рукой и, прежде чем я успела что-либо сказать, и скрылась за дверью.
В коробке обнаружился торт, большой и наверняка вкусный. Сразу подумалось, что ни в одиночку, ни вдвоем с Эланой мне такую махину не осилить, а значит нужно вызывать подмогу.
Вынула из сумки телефон, набрала знакомый номер.
– Привет, дорогая, – послышался в трубке звонкий голос моей старинной приятельницы. – Давненько ты мне в такую рань не звонила. Что-то случилось?
– Случилось, Марита. Мне подарили торт. Большой. С желе и без мастики.